Частная жизнь адмирала Нельсона

«Однажды, — пишет очевидец, — решив удивить некоего господина, только что приехавшего в Неаполь и ничего не слышавшего о ее знаменитых «Позициях», она, едва ужин закончился, соскользнула со стула на ковер… Трудно представить себе что-либо более классически прекрасное и в то же время завораживающее, нежели сия распростертая фигура».

Сэр Уильям подался к окну, намереваясь приоткрыть штору и правильно распределить свет, а гость бросился к буфету за водой и принялся обильно обрызгивать лицо упавшей в обморок дамы, далеко не сразу поняв, в чем дело. «Дорогой друг, — сказал сэр Уильям, — вы испортили одну из лучших сцен Эммы. Как нескладно все получилось!»

Как ни симпатичен сделался со временем ей сэр Уильям, Эмма упорно отвергала его ненавязчивые ухаживания, а когда Гревилл в одном из писем велел ей наконец уступить, пришла в совершенную ярость. «Если бы только знал, — гневно отвечала она, — какую боль принесли мине эти строки когда ты заставляешь миня сделаться шлюхой. Слов не найду чтобы выразить свои чувства… Если бы ты оказался сдесь убила бы тебя и себя тоже… Не в твоих интересах злить меня, ведь ты не знаешь какая у миня сдесь власть, но любовницей его я никогда не буду. А если ты будешь давить, заставлю его жениться на себе».

Но, судя по всему, сэр Уильям и сам начал подумывать о браке. Он не просто влюбился в нее до безумия, или, как она с удовлетворением отмечала в дневнике, «втрескался», и не просто ничего не жалел ради нее — «ни денежек, ни внимания», — он явно гордился ею, ее пением, ее беглым итальянским, ее новообретенным тактом хозяйки. «Ты и не поверишь, — обращаясь к самой себе, писала в дневнике Эмма, — как хорошо я принимаю гостей». И действительно, вечерние приемы в Palazzo Sessa, где она выступала хозяйкой, отличались многолюдностью. Поначалу большинство гостей, следует признать, составляли мужчины. «Королева, — пишет маркиза ди Соляри, — не однажды выражала свое крайнее неудовольствие тем, что человек, которому доверена честь выполнения важной миссии, английский посланник, открыто живет с проституткой, подобранной где-то на улицах Лондона». Но даже и она при встречах обращалась с Эммой вполне корректно, а король так и вовсе открыто восхищался ею. Со временем любые разговоры касательно прошлого мисс Харт утихли, и балы, даваемые в Palazzo, стали привлекать представителей, как она говорила, «хорошего общества». «Сэр Уильям сам тебе напишет, как мы тут живем-поживаем, — сообщала она Гревиллу. — У меня на днях было около четырех сотен гастей, иностранные послы с женами, все первые дамы света, люди из-за границы и местные, в комнатах места свободного не осталось».

Дядя и сам писал племяннику: «Наша дорогая Эмма становится с каждым днем все лучше, походка у нее теперь — не придерешься, и все ее любят. Обладая молодостью и красотой, она поистине восхитительна! Льщу себя надеждой — они с матерью счастливы быть рядом со мною, во всяком случае любое мое желание выполняется».

Сэр Уильям без всяких колебаний брал Эмму в villeggiature — регулярные загородные поездки на виллы. Точно так же, не задумываясь, он выполнял всякие ее прихоти, например, мог выложить 500 фунтов за бриллиант самой чистой воды и лучшей огранки.

«Сэру Уильяму я очень нравлюсь, он очень добр ко мне, — писала Эмма Гревиллу корявым почерком. — В доме полно художников которые миня рисуют. У него уже девять моих картин и два рисунка… Один лепит миня из воска другой из глины. Все художники приехали сюда из Рима писать миня… Сэр Уильям не на минуту от миня не отходит. Никуда не идет без миня. Ест одно что я преготовлю. Кто приходит в дом все ко мне вежливы. У нас всегда хорошая компания. Живу я теперь наверху где и он а мой старый апартамент стал музыкальная комната где я по утрам биру уроки… Сэр Уильям говорит что любит только миня».

К тому времени Уильям Гамильтон и Эмма Харт, как говорили, уже вступили в тайный брак и, несомненно, стали любовниками, к обоюдному удовольствию. «Презнаюсь тебе я совсем без ума от сэра У., — сообщила Эмма Гревиллу, — и теперь никово не люблю как его. Знаю тебе преятно будет это слышать».