Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини

Еще до того, как завершилась их первая беседа, Муссолини уже составил четкое представление о Гитлере. Выйдя из-за стола во время краткого перерыва, он подошел к окну и с изумлением, смешанным с изрядной долей презрения, прошептал: "Да он же просто сумасшедший". К вечеру обстановка на переговорах изрядно накалилась и было заметно, что оба они не только потеряли всякое терпение, но практически находились на грани ссоры. Оба диктатора сошлись лишь в общей неприязни ко Франции и России, но ни о чем другом не смогли договориться, менее всего об Австрии, в которой, как заявил Муссолини, нацисты обязаны прекратить свою кампанию террора. Всю последовавшую за тем ночь обитателям виллы не давали покоя комары. Муссолини так и не смог заснуть до самого утра, выведенный из душевного равновесия не только насекомыми и напыщенными речами "глупого маленького клоуна", а, быть может, и тенью Наполеона, который однажды тоже провел бессонную ночь в Стра. Утром приняли единодушное решение дальнейшие переговоры проводить в Венеции.

Но атмосфера там стала ещё более напряженной. Венецианцы с энтузиазмом приветствовали дуче, полностью проигнорировав его гостя. Днем во время прогулки по игровой трассе гольф-клуба Альберони два государственных мужа провели беседу наедине. Их свита, отставшая на почтительное расстояние, смогла разобрать лишь отдельные резкие вскрики, которые позднее Константин фон Нейрат, министр иностранных дел Германии сравнил с "лаяньем двух сцепившихся английских догов". Никто не знал, о чем они там спорили, да и потом никто не смог это выяснить.

Но все же Муссолини понимал значение союза с Германией. Дуче провозгласил, что "образуется "Ось Берлин - Рим", вокруг которой могут вращаться все европейские государства, стремящиеся к миру".

Тем временем в Германии новый министр иностранных дел Италии граф Галеаццо Чиано готовил предстоящий вскоре государственный визит Муссолини в эту страну. Сын адмирала графа Констанцо Чиано, героя Первой мировой войны, Галеаццо, работавший журналистом в Риме, поступил на дипломатическую службу в возрасте двадцати двух лет. Спустя три года, 24 апреля 1930 года, он женился на Эдде Муссолини, старшей и, как считалось - любимейшей дочери дуче. С этого дня Чиано стремительно, подобно метеору, начинает восходить к вершинам власти. Уже через два месяца его назначили генеральным консулом в Шанхае, а вскоре чрезвычайным посланником в Китае. В 1933 году Галеаццо вернули в Рим, где он возглавил пресс-отдел министерства иностранных дел. По окончании абиссинской войны, в которой Чиано принял участие, будучи пилотому ВВС Италии, его утвердили министром иностранных дел страны. В те первые годы своей карьеры он проявил себя, как верный ученик человека, который сотворил из него политического деятеля, и который теперь видел в нем не только примерного зятя, но и самое приближенное доверенное лицо. Тщеславный, не терпящий отказа своим желаниям, снисходительно относившийся ко всем окружавшим его людям, амбициозный и претенциозный, всегда уклонявшийся от прямых ответов, Чиано, тем не менее, под маской откровенного цинизма несомненно скрывал сильное чувство восхищения дуче. Даже в своем личном дневнике, который он усердно вел после того, как стал министром иностранных дел, Чиано зачастую явно стремился замаскировать близкое к идолопоклонству преклонение, перед Муссолини, которое всячески отрицал в беседах с друзьями. Лишь от случая к случаю позволял он себе восторженно восхвалять дуче. "Сегодня Дуче похвалил меня несколько раз, писал он в один из тех моментов, когда искренне раскрывал свои чувства, - я был настолько потрясен, что даже не смог поблагодарить его. Истина заключается в том, что работать следует только ради одного - того, чтобы угодить ему. Когда удается добиться этого, то меня охватывает чувство величайшего удовлетворения". После своей болезни в 1938 году Чиано признался, что, услыхав голос дуче по радио, "принялся плакать, как маленький ребенок".

В сентябре 1937 года состоялся визит дуче в Германию. Облаченный в пышный мундир, специально сшитый на заказ по этому случаю, Муссолини отбыл в Германию в сопровождении большой свиты, разнаряженной, как и её глава. Гитлер, не желая оставаться в долгу, приказал членам комитета по торжественной встрече Муссолини, которая должна была состояться на границе, также приодеться в парадные мундиры. Сам Гитлер, одетый в официальную форму нацистов, - коричневую рубашку под кителем и черные брюки, следуя условиям церемониала, поджидал Муссолини в Мюнхене, на улицах которого по пути следования дуче были выстроены шпалерами войска, а здания разукрашены национальными флагами обеих стран.