Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини

"Постель готова, - ласково сказала Кларетта, - пойдем наверх?" Тогда он поднялся и также безмолвно последовал за синьорой Де Мария наверх, по крутой каменной лестнице в спальню. Она располагалась на верхнем этаже дома. В комнате, стены которой были выбелены известкой, помимо двух стульев с плетеными сиденьями и умывальником, находилась огромная кровать орехового дерева. Войдя в комнату, Муссолини подошел к окну. Де Мария решила, что пленник хочет выпрыгнуть, и поспешила закрыть ставни. Кларетта подошла к кровати и, нагнувшись, попробовала матрац, как если бы она была в гостинице. Осмотрев постель, она робко попросила у хозяйки ещё одну подушку.

"Он обычно спит на двух", - объяснила Кларетта. Лия Де Мария решила, что её гостья очень застенчива. Когда была принесена другая подушка, Кларетта, обнаружив на ней штопку и выбрала её себе. Две другие она сдвинула на край кровати ближе к окну - так любил спать Муссолини.

Тем временем дуче сел на край постели и стал разматывать повязку. Синьора Де Мария наблюдала за ним. Когда муслиновая ткань обнажила лоб, она узнала знакомое лицо. Онемев от удивления, хозяйка уставилась на гостя. Из оцепенения её вывел голос Кларетты, спросившей, где можно умыться.

"Мы люди деревенские, - ответила она взволнованным голосом, - прошу нас простить, но вам придется спуститься вниз".

Кларетта спустилась вслед за хозяйкой вниз в деревянную пристройку к дому. Пока она умывалась, охранник следил за ней сквозь щель в двери. Потом он рассказывал, что видел прекрасное тело и восхитительная грудь. Было не удивительно, что она сумела очаровать Муссолини. Закончив процедуру, Кларетта вернулась в спальню. Охранник довел её до двери и предупредил, чтобы на ночь не закрывали дверь.

Кларетта разделась при тусклом электрическом свете и легла в постель рядом с любовником, прошептав ему что-то на ухо. Тот тихонько ответил. Кантони и Франджи сидели снаружи возле приоткрытой двери. Они прислушивались, стараясь понять, о чем идет речь, но в комнате говорили слишком тихо. Им показалось, что прозвучали имена Паволини и Грациани. Потом послышались слова Муссолини: "Я уверен, они не посмеют убить меня". И далее что-то вроде: "Простишь ли ты меня?". Когда она ответила ему, он пробормотал: "Теперь это не имеет никакого значения". Наконец, они замолчали. Тишина вывела молодых охранников из терпения. Им мерещилось, что заключенные замышляют побег. Они внезапно распахнули дверь и ворвались в комнату. Кларетта мгновенно натянула простыню на лицо и прижалась к Муссолини. Он приподнялся и сказал беззлобно: "Проваливайте отсюда, ребята! Не надо так себя вести. Вы становитесь назойливыми.". Было заметно, каким изможденным и измученным стало его лицо.

Охранники вышли из комнаты и снова уселись на пол в коридоре. Свет погасили, и вскоре сквозь нескончаемый шум дождя и завывание ветра послышалось тяжелое дыхание Муссолини. Всю ночь он не просыпался. Через закрытые ставни доносились приглушенные раскаты грома и почти беспрестанно сверкала молния. На рассвете сон сморил и стражников. Пока все спали, гроза утихла.

Около одиннадцати часов утра синьора Де Мария отправилась в поле. Утро сияло всеми своими красками. Почва ещё не просохла от дождя, но воздух стал чист и прозрачен. С юга тянул теплый мягкий ветерок. Синьора Де Мария посмотрела в сторону дома и увидела, что Муссолини, высунувшись из окна, глядит на покрытые снегом вершины гор, обступавшие озеро Лекко. Вытянув руку по направлению к вершинам, он что-то показывал своей любовнице. Лия Де Мария закончила работу и вернулась в дом.

Ее муж поднялся наверх и предложил пленникам позавтракать. Однако со свойственной крестьянам скромностью, предупредил, что пища будет простой. Кларетта попросила приготовить поленту с молоком. Она знала, что это любимая еда местных жителей, и тем самым рассчитывала доставить крестьянину удовольствие. Муссолини же неприветливым голосом сказал, что ему все равно. Он находился в состоянии полного безразличия к происходящему, близкого к отчаянию. Глаза дуче налились кровью, лицо стало бледным и грязным, покрытым щетиной. Он даже не попросил воды, чтобы умыться и побриться.

Де Мария внес в комнату ящик вместо стола, его жена накрыла его белой скатертью. Кларетта ела поленту с удовольствием, Муссолини же, казалось, утратил всякий аппетит. За время завтрака он молча съел лишь кусочек хлеба и ломтик колбасы. Отложив хлеб в сторону, взял стакан с водой и сделал несколько мелких глотков, не отрывая взгляд от красных цветов на вышитой скатерти. "Правда ли, что американцы захватили Комо?" - спросил он у охранников. Услышав положительный ответ, молча кивнул головой.

Покончив с полентой, Кларетта снова улеглась на кровать. Она натянула одеяло по горло и закрыла глаза, но чувствовалось, что сон к ней не пришел. Муссолини сел на кровать и стал смотреть через открытое окно на горы.

Деревенские часы медленно отсчитывали минуты нового долгого дня.