Читаем Частное расследование полностью

Частное расследование

На часах было без двадцати семь. Я пробыл в ресторане наедине с Рэмпом больше двух часов, и это место смертельно мне надоело. За стойкой бара я нашел немного писчей бумаги и портативное радио. Станция KKGO больше не передавала джазовой музыки, так что пришлось довольствоваться легким роком. Я все еще думал о том, что мог упустить, не уловить.

Семь часов. Бумага покрылась каракулями. Все еще никаких следов ни Бетель, ни Ноэля. Я решил дождаться, когда Майло прилетит в Сакраменто, позвонить ему и отпроситься с задания. Поеду домой, посмотрю, как там икринки, может, даже позвоню Робин… Я снова набрал номер своей телефонистки, продиктовал ей сообщение для Майло на тот случай, если он позвонит, а меня не будет.

Телефонистка записала его, а потом сказала:

— Для вас тоже кое-что есть, доктор.

— От кого?

— От какой-то Салли Этеридж.

— А она не сказала, какое у нее ко мне дело?

— Нет, оставила только фамилию и номер. Звонить по междугородной — код и в этот раз шесть-один-семь. Это что, Бостон?

— Да. Диктуйте, я записываю номер.

— Что-то важное, да?

— Возможно.

* * *

В трубке послышалось что-то вроде «угу». Женский голос на фоне музыки. Я выключил свое радио. Музыка на другом конце провода приобрела более четкие формы: ритм и блюзы, много труб. Возможно, Джеймс Браун.

— Мисс Этеридж?

— У телефона.

— Это доктор Алекс Делавэр. Я звоню из Лос-Анджелеса.

Молчание.

— Я думала, позвоните вы или нет. — Голос грубоватый, с хрипотцой. Южный акцент.

— Чем могу вам служить?

— Скорее наоборот.

— Это Бриджит Маквильямс дала вам мой телефон?

— Точно.

— Вы работаете репортером в «Бэннер»?

— Ну да, конечно. Беру интервью у выключателей. Я электрик, мистер.

— Но вы знаете Кэти — Кейт Мориарти?

— Вы слишком торопитесь задавать вопросы. — Она говорила медленно, нарочито медленно. В конце фразы послышался смешок. Ее произношение показалось мне несколько смазанным, как это бывает при алкогольном опьянении. А может быть, на мое восприятие просто повлияло столь длительное пребывание в компании с Рэмпом.

— Кейт никто не видел больше месяца, — сказал я. — Ее родственники…

— Да-да, эту песню я слышала. Бридж мне сказала. Передайте родственникам, чтобы не лезли из кожи вон. Кейт часто исчезает — такая у нее привычка.

— Возможно, что на этот раз речь идет не об «обычном» исчезновении.

— Вы так думаете?

— Я так думаю.

— Ну, вам виднее.

— Если вас это не беспокоит, то зачем было мне звонить?

Пауза.

— Хороший вопрос… Я вас даже не знаю. Давайте-ка бросим эту бодягу и разбежимся…

— Подождите, — взмолился я. — Прошу вас.

— Вежливый, да? — Она засмеялась. — Ладно, даю вам одну минуту.

— Я психолог. В оставленном для Бриджит сообщении объясняется, как я мог бы…

— Да-да, об этом я тоже в курсе. Значит, роетесь в мозгах. Уж извините, если это меня как-то не очень успокаивает.

— У вас что, неприятный опыт общения с психдокторами?

Молчание.

— Я себе нравлюсь такая, как есть.

— Айлин Уэгнер, — сказал я. — Вы из-за нее звонили.

Она долго молчала. На какой-то момент я подумал, что она отключилась.

Потом я услышал:

— Вы знали Айлин?

— Мы познакомились, когда она работала здесь педиатром. Она направила ко мне пациентку, но, когда я хотел связаться с ней, чтобы обсудить этот случай, она мне так и не перезвонила. Наверно, к тому времени ее уже не было в городе. Уехала работать за границу.

— Да, наверно.

— Они с Кейт дружили?

Она засмеялась.

— Нет.

— Но Кейт заинтересовала смерть Айлин — я нашел вырезку, которую она поместила в свой альбом. Вырезка из «Бостон глоб», без подписи. Может быть, Кейт в то время внештатно сотрудничала с «Глоб».

— Я не знаю, — резко ответила она. — За каким чертом я должна интересоваться, какого дьявола она делает и на какого дьявола работает?

Ну точно, у нее алкогольная смазанность речи.

Опять молчание.

— Сожалею, если разговор со мной расстроил вас.

— Неужели?

— Да.

— А почему?

Ее вопрос застал меня врасплох, и, прежде чем я нашелся, что ответить, она добавила:

— Вы меня в глаза не видели — какого дьявола вас должно интересовать, что я чувствую?

— Ладно, — сдался я. — Это не сочувствие конкретно вам. Просто сила привычки. Мне нравится делать людей счастливыми. Возможно, в какой-то мере это льстит моему профессиональному самолюбию. Я специально учился на утешителя.

— На утешителя. А что, мне это нравится. Утешать-потешать. Вместе с битлами. Джон, Пол, этот-как-его и Ринго. И мозгоправом. Заводить толпу…

Она нервно засмеялась. На фоне Джеймса Брауна, который о чем-то молил. О любви или сострадании.

— Айлин тоже была утешительница, — сказал я. — Неудивительно, что она занялась психиатрией.

Еще четыре такта Брауна.

— Мисс Этеридж?

Молчание.

— Салли?

— Да, я еще здесь. Бог знает, почему.

— Расскажите мне об Айлин.

Восемь тактов. Я затаил дыхание.

Наконец она заговорила:

— Рассказывать-то нечего. Пропал человек ни за что. Натурально ни за что, будь оно проклято.