Частное расследование

Она подняла саквояж на уровень груди, открыла его, щелкнув замком, и достала кассету.

— Я знаю, что это звучит странно, но доказательство как раз у меня с собой. Они записывают все, что поступает к ним на линию. Я попросила сделать для меня копию.

Я сказал:

— Она, должно быть, развита не по возрасту.

— Наверное. Жаль, что у меня нет возможности провести с ней какое-то время. Какая славная девчушка — решилась на такой поступок. — Она помолчала. — Как ей, должно быть, тяжело. Во всяком случае, прослушав запись, я набрала номер, который она оставила, и поговорила с матерью. Она не имела и понятия о звонке Мелиссы. Когда я все ей рассказала, она не выдержала и разрыдалась. Но когда я пригласила ее прийти ко мне на консультацию, она сказала, что больна и не может. Я подумала, что речь идет о каком-то физическом недостатке, и потому вызвалась приехать к ним сама. Отсюда и мой «готический» визит на дом.

Она протянула мне кассету.

— Если хотите, можете это послушать. Это действительно нечто. Я обещала матери поговорить с психологом и взяла на себя смелость назвать вас. Но вы не чувствуйте себя никоим образом обязанным.

Я взял кассету.

— Спасибо за то, что подумали обо мне, но я, честно говоря, не знаю, смогу ли наносить визиты на дом в Сан-Лабрадоре.

— Она может приезжать хоть на другой конец города — я имею в виду Мелиссу. Кто-нибудь из прислуги будет ее привозить.

Я покачал головой.

— В подобном случае не обойтись без активного участия матери.

Она нахмурилась.

— Знаю. Это не оптимальный вариант. Но, может быть, вы владеете методами, которые хоть сколько-нибудь помогут девочке и без вовлечения в это дело матери? Просто чуточку понизят у нее уровень беспокойства? Да и вообще, любое ваше мероприятие может уменьшить для нее риск стать совсем чокнутой. С вашей стороны это было бы по-настоящему добрым делом.

— Возможно, — сказал я. — Если мать не будет сводить на нет все лечение.

— Не думаю, что она станет это делать. Она со странностями, но, видимо, по-настоящему любит девочку. Сознание вины в этом случае нам на руку. Подумайте, какой несостоятельной она должна себя чувствовать, зная, что девочка обратилась за помощью к чужим людям. Она понимает, такая обстановка не подходит для воспитания ребенка, но не может вырваться из пут собственной патологии. Она должна чувствовать себя ужасно. Как мне кажется, сейчас самое подходящее время этим воспользоваться. Если девочке станет лучше, то и мамочка, возможно, кое-что уразумеет и попросит помощи для себя самой.

— А отец в этой картине как-то фигурирует?

— Нет, она вдова. Кажется, это случилось, когда Мелисса была совсем крошкой. Сердечный приступ. У меня такое впечатление, что он был намного старше.

— Похоже, вы немало узнали за столь краткий визит.

Ее щеки порозовели.

— Приходится стараться. Послушайте, я не призываю вас перекраивать всю вашу жизнь и ездить туда регулярно. Но даже если бы нашелся специалист ближе к их дому, от этого ничего бы не изменилось. Мамуля вообще никуда не выезжает. Для нее расстояние в километр все равно что до Марса. И если они решатся попробовать лечение и из этого ничего не получится, то вряд ли можно рассчитывать на вторую попытку. Так что здесь нужен человек компетентный. Послушав вас, я убедилась, что вы как раз подходите для данного случая. Я была бы вам крайне признательна, если бы вы согласились взяться за это дело при таких — не самых благоприятных — условиях. Я постараюсь это компенсировать в будущем — буду направлять к вам пациентов с оптимальным раскладом. Ну как, идет?

— Идет.

— Я знаю, что кажусь слишком заинтересованной, и, может быть, так оно и есть, но сама мысль о семилетней девчушке, которая вот взяла и позвонила… И этот дом. — Она подняла брови. — Кроме того, я предполагаю, очень скоро моя практика станет настолько плотной, что у меня не будет времени уделять кому бы то ни было столь индивидуальное внимание. Так что мне лучше понаслаждаться жизнью, пока можно, правда?

Она опять порылась в саквояже.

— Во всяком случае, вот относящиеся к делу сведения. — Она вручила мне листок бумаги — бланк какой-то фармацевтической компании, на котором было написано печатными буквами:

Пациент: Мелисса ДИКИНСОН, РОД. 21.6.71

Мать: Джина ДИКИНСОН

И номер телефона.

Я взял его и положил в карман.

— Спасибо, — сказала она. — По крайней мере, получение гонорара не будет затруднительным, они-то уж не пользуются бесплатной медицинской помощью.

Я спросил:

— Вы их лечащий врач или они ходят к кому-то другому?

— По словам матери, у них есть семейный доктор в Сьерра-Мадре, у которого Мелисса время от времени бывала в прошлом — прививки, обычные школьные медосмотры, ничего особенного. Физически она очень здоровая девочка. Но он здесь вообще не фигурирует, и очень давно. Она не хотела к нему обращаться.

— И почему же?