Частное расследование

— Не-е-т! Это что-то тут накручено. Давайте исходить из фактов, только фактов. Мы можем утверждать, что Травина вели к самоубийству? Подталкивали? Принуждали? Нет, не можем! Дальше. Ольга была, конечно, явно не в себе. Тут просто. В июле у нее трагически погиб отец. Дальше. Через три недели мать умерла. Мать, родная мать. Утешительница. Опора и поддержка. Советчик. Отдушина. Ага. Остался Травин. Теперь про Травина. Заходит и ночует. Но не женится. Уж все, казалось! Осталась без отца, без матери! А он не женится. Приятно это ей? «А-а-а, пропади вы пропадом», — сказала Ольга Алексеевна и задушила сына. В сердцах. А может быть, на сдвиге. Того слегка. И вскрытие тут не покажет ничего. Теперь остался Травин. Тут ясно, комплекс вины у него огромный. Она, я думаю, ему давненько угрожала, что убьется вместе с сыном. Угрожала, чтоб женился. Когда он увидел вас в институте, то сразу заподозрил, испугался: вдруг с Олей впрямь чего стряслось… «Вы следователь?» — он вас спросил. «Ага». Так, ясно. Значит, что-то там стряслось. Поэтому он и спросил в машине: «Что, Оля умерла?» — «Да, умерла». — «А Коленька?» — «И Коленька». Тут он расстроился, понятно… Не камень, человек. Вы начали расспрашивать его. А что он вам ответит? Что он подлец, обманщик, двоеженец, что он ее, да со своим-то с собственным ребенком в могилу затолкал? Такое может человек мгновенно осознать и приговор себе при постороннем человеке огласить? Конечно нет, не может. Вот он и накидал вам бочку ерунды, про то, про се, про призраков. Чтоб вы отстали от него. А приговор себе он вынес. Там, внутри. В душе. И через час привел его в исполнение. Все очень просто. Так?

— Да нет. Так, но не совсем. Я после похорон беседовал с младшей сестрой погибшей. С Мариной Алексеевной Грамовой. 1966 года рождения, разведена, имеет дочь Анастасию 1986 года рождения. Психолог по профессии. Психолог!

— Да хоть стоматолог!

— Нет, не скажи. К ней, видишь ли, является тот призрак тоже!

— Ложь! — Сергей вскипел и аж едва не привскочил: — Вот это ложь! А призрак тот же самый?

— Тот же, тот же! Они их Не могли сравнить, конечно. Они не вместе жили, понимаешь. А призрак появляется в квартире. По месту жительства, прописки, значит…

— Ну, туфта-а-а!

— Послушай, не спеши. Ты слушай дальше. Мало того что к ней, к Марине, являлся, как и к сестре, призрак отца, сегодня утром к ней они пришли всей группой: отец и Оля с Коленькой — погибшие.

— Ай, бросьте!

— Не спеши, послушай! Так вот, умершая сестра сказала ей сегодня на рассвете, за пять часов до собственных похорон, что я на ней женюсь через неделю.

— На мертвой или на живой, не понял?

— Нет, на живой. Марине.

— Не здорово, конечно, но терпимо, — пошутил Сережа. — На мертвой хуже ведь жениться, да?

— Вот, а теперь все шутки в сторону. Я напросился к ней дежурить — на ночь. Чтоб лично, может быть, присутствовать при появлении всех этих духов. Она — со всей душой: «Конечно, приходите». — «А если я приду с собакой?» — «Конечно. И с собакой можно. Места хватит всем». Я говорю ей: «Надобно легенду для соседей сочинить, не так ли? Чтоб не спугнуть преступника, который призрак якобы». Она: «Легенда? Ну, любовник?» И это через три часа после похорон родной сестры, племянника.

— Да, лихо!

— А держится, кстати, отлично. Собой владеет абсолютно. И дочка прелесть у нее! Даже сажать ее жалко!

— Кого — дочку?! — глаза Сергея полезли на лоб.

— Да нет, ты что, какую дочку? Маму, маму… Однако вернемся к делу. Завтра я пойду к ней. Дежурить. На ночь.

— Так завтра вас, мне кажется, убивать будут, Александр Борисович. Насколько я понимаю.

— Угу. Призраки. Гипнозу я, кстати, абсолютно не поддаюсь — проверено. А вот чего-нибудь в питье подмешать. Или на иглу надеть, чтоб призраки явились, — это можно.

— А я другое думаю. Теперь-то они мудрить не будут. Вы просто все исчезнете. Вы, Александр Борисович, с Рагдаем — в канализацию, а Марина Алексеевна с дочерью — в иные города, в иные веси, иные паспорта…

— Вот этот вариант ты и проработай. Чтоб не ушли, случись осечка. За тебя! — Турецкий поднял бокал.

Выпили.

— А может, что-нибудь поесть сообразить? — спросил Сергей.

— Да нет, не стоит. Вот что еще запомни, стажер, на всякий случай, если что. Я в жизни доверяю троим: Меркулову Косте, Рагдаю и — тебе.

— Спасибо, Александр Борисыч. — Серега был действительно растроган. — А прокурору города Москвы, положим? Нет?

Турецкий пропустил его вопрос мимо ушей.

— А вот тебе подарок от меня. На память. Опять же — если что случится. — Турецкий протянул Сергею толстый карандаш.

— А что это такое?

— Такая штука. Стреляет. Как детский пистолет — на десять метров. Только там заряжен не шарик пластмассовый, а свернутая пружиной тончайшая стальная сеть — с мельчайшими крючками — типа рыболовных. Стреляешь в грудь. Она в полете распружинивается и на обхват — там грузы по концам. А результат такой — ты весь сетью опутан. Стальную проволоку не разорвешь рукой. Стоишь, как связанный. А чем — не видно. И дальше — только на носилках транспортируешься. Дарю. И двадцать зарядов к нему. На.

— А как же вы?