Частного сыщика заказывали? Последний шанс (сборник)

За перегородкой действительно обнаружилась комната, и непростая, а вся увешанная картинами, заставленная витринами со старинными украшениями, книгами в переплетах из золота и драгоценных камней. Некоторые полотна я видела в телевизионных передачах, посвященных кражам ценностей из музеев, библиотек и церквей. На стене прямо напротив меня висела афиша об открытии выставки икон в Тарасовском художественном музее. Такая же была на даче у Макара. В голове пронеслось: «Неужели?» И тут я услышала, как открывается входная дверь в квартиру.

Я шмыгнула под лестницу и замерла, старательно вжимаясь в стенку. Максим прошел на кухню и открыл холодильник. Я на цыпочках выбралась из укромного уголка и прокралась к выходной двери. Мне бы только до машины добежать! В книгах обычно пишут: «И тут хрустнул сучок» или: «И тут мне захотелось чихнуть». Я отличаюсь от хрестоматийного правила: у меня запищал сотовый. Всегда говорила, телефоны – зло.

– Привет, – невинно поздоровалась я с появившимся из кухни Максимом. – Вот зашла твою курточку вернуть.

Максим пораженно замер, а потом перевел взгляд на мои брюки. Проклятый вельвет! Вечно к нему все липнет. Вот и сейчас на черном фоне заметно выделялись даже самые крошечные обрывочки от обоев в потайной комнате.

– Умная девочка, – похвалил Максим и криво улыбнулся. – Зря только выбиралась с дачи. Завтра, ближе к вечеру, я бы сам тебя спас.

– Романтик! А по голове меня ударил, чтобы впечатление произвести? Оригинальный метод ухаживания.

– Я тебе предлагал на выходные уехать из города, сама же отказалась.

– То есть я виновата в том, что ты меня ударил по голове? – Я говорила и одновременно соображала, как бы мне обезвредить Максима и поскорее выбраться отсюда.

– Лучше не дергайся, – предупредил Максим. Он хорошо меня понимал. В его руке появился пистолет.

– Неужели застрелишь?

– Надо было убить тебя еще там, на дороге. Жаль было портить такое произведение искусства, – прозвучало почти как комплимент. Выглядел Максим зловеще, но мне почему-то было совсем не страшно. Однако проверять, способен ли он в меня выстрелить, желания не было. – Шагай на два шага впереди меня, – приказал Максим, дулом пистолета указывая направление.

– Могу я узнать, за что страдаю? – Мы спускались по ступенькам в подвал.

– Что мне с тобой делать? – в свою очередь, спросил мой очаровательный стражник, связывая мне руки. – Посиди здесь, подумай, повыбирай, чего тебе больше хочется: быть богатой и счастливой рядом со мной или навеки успокоиться с дыркой в головке где-нибудь в лесопосадке. Веревку перегрызть не пытайся, только зубы попортишь. Завтра зайду узнать о твоем решении.

– Как трогательно! Значит, макаровские прихвостни по твоему приказу на меня нападали, а, герой? Ты ведь, очевидно, не знал, что он за границу собрался, верно? Надуть тебя родственничек пытался. – Однако прошибить спокойствие Максима мне так и не удалось.

– До завтра, дорогая. – Он молча вышел и запер тяжелую дверь с кодовым замком.

Я очутилась в полумраке подвала. У Максима здесь было что-то типа прачечной. Говорю – вроде, так как в прачечных обычно не принято использовать кодовые замки. Немного света проникало только из слухового оконца над головой. Вскоре я услышала шум отъезжающей машины. Все-то у Максима дела!

Я сидела в ободранном кожаном кресле. Руки были связаны спереди, а ноги прикручены к ножкам кресла. Полный комфорт! Перегрызать веревки и в самом деле занятие глупое, особенно когда на шее весит пусть серебряное, но острое лезвие бритвы.

– Эй, Иванова! – Единственный источник света закрыла Вовкина голова. – Чего делать-то будем?

– Чего-чего, – передразнила я недогадливого спасителя. – Подгоняй машину и привязывай веревку к решетке окна. Я сейчас свои путы перережу, на кресло встану и вылезу наружу. Ясно? Или еще раз объяснить?

– А-а-а! Ну, давай. Я сейчас, быстро.

– Вот и замечательно.

Уже сидя в машине, я спросила своего не слишком быстро соображающего напарника:

– Ты по телефону, который я тебе дала, звонил?

– Не-а. Перетрухал я, когда хлыщ этот приехал. Все, подумал, тебе конец.

– Я тоже так подумала. Только и на этот раз конец будет не мне. Чует мое сердечко, не простит Максим Макарке предательства. Не отпустит ни в какой Израиль.

– Ты это чего? – Вовик пялился на меня как на сумасшедшую, разговаривающую сама с собой.

– Ничего. Мысли вслух. Поехали к кафе «У Макара», и поживее.

– Как скажешь, начальник, – недовольно пробормотал Вовик. Его плохое настроение меня не тронуло. Цепляться ко мне перестал, и ладушки.

По дороге мы сделали остановку перед телефонной будкой, и я вызвала на подмогу Андрея. Понимая, что беготня последних дней подходит к концу, я чувствовала и радостное возбуждение, и опустошение. Почему, спрашивается, я не согласилась на предложение Максима? Половина из известных мне женщин, уверена, даже и раздумывать бы не стала. Только вот жить за чужой счет противоречит моим понятиям о порядочности. Жить рядом с убийцей совсем не такая романтика, как кажется со стороны. Нечего себе этим даже голову забивать, тем более что впереди еще куча дел.