Частные беседы (Повесть в письмах)

Представь себе, Витвас, такой вечер: сидишь ты в плетеном кресле на террасе, расслабился совершенно, ты можешь сказать все, что угодно, о чем угодно рассказать, всякую чушь высказать, авось что умное выскочит, и слушает тебя эта старая женщина внимательно, смотрит на тебя так, будто ты ей неведомые миры открываешь, ждет твоего слова, будто оно откровение и тебе невольно хочется это откровение высказать. Представляешь, как пробуждается мысль, разум, сидишь расслабясь, а мозги работают. И так тебе не хочется дураком предстать, хотя вполне можно, никто не засмеет и не осудит. Дураки такие милые, от них нет зла — говорит Яновна. Мне иногда кажется, что это она нас утешает. Она считает всех нас детьми, без отсчета возраста — для нее так оно и есть, наверное. Ну вот, сидим, болтаем, каждый что волен, то и говорит — а напротив сидит молчунья Милочка Санни, с ярким, пушистым клубком шерсти — она все время вяжет что-то красивое, по крайней мере по цвету. Сидит ровненько, улыбается любезно, обстоятельно, но, мне кажется, единственная не слушает, о чем говорится за столом, даже резкого голоса Яновны не слышит. Не то чтобы она предается мыслям, нет — возможно, она сохраняет улыбку, это сложно, особенно когда хочется спать или еще чего-либо иного, стороннего этой компании и этих зыбких бесед. На свет лампы летят мелкие неочевидные прибалтийские мошки, кругом тишь сухого соснового леса с тонкими потрескиваниями, которые только усиливают тишину. Тебя бы сюда, посидел бы посмотрел, может, поссорился с Яновной, хотя нет — она из знакомого тебе контингента твоих «девочек». И еще пришел мне в голову вариант — схватил бы ты Милочку Санни в охапку — и тягу. Нет? Шучу, ты человек положительный и семьянин (не думай, что я плохо отношусь к Татьяне — просто пришла в голову идейка вот такая, в порядке бреда). Скорее всего ты сидел бы скромно в сторонке и слушал, и вовсе не помышлял бы по поводу Милочки. Вот так и получается, что никто не помышляет по ее поводу. Приезжал тут к А. Я. племянник из Таллинна, капитан траулера. Весь как снятый со страницы какого-нибудь романтического, гриновского, романа — высок, плечист, сероглаз. Я был уверен, что капитан сдаст позиции и будет бродить оглашенной тенью у дома Августа и Марты. Толстяк Володя полетит к чертям, а Милочка примет восторги сероглазого капитана, сама влюбится безмерно и удалится с капитаном в голубую даль. Вот так я придумал, желая всем добра, а себе интереса. Тем более что Милочка при капитане как-то заклубилась, чуть отложила вязание, обернула прелестную головку огненным шарфом, выпила с нами беззвучно кофе (обычно она не пила, объясняла, что не любит, не выносит запаха кофе). Я даже вздрогнул от ее кофепития — но что, Виталя? А ничего. Капитан ловил целыми днями несуществующую рыбу в реке (не надоело на тральщике?), а вечером, выпив кружку молока, удалялся, сказав всем весело: «ТОСФИТАНИЙ, ТОСАФТРА, УХОЖУ НЕМНОЖКА СПАТ». Правда, один раз он попытался рассказать «отин смешной рипный история», не получилось — русский он знает плохо, а парень, видно, веселый и славный. (А как роскошно скрипели под его шагами деревянные ступени!) Милочка сняла шарфик, перестала пить кофе, прилежно принялась за вязание. Только мне показалось, в глазах ее ровно на секунду появилась горечь и тут же исчезла. А кэп сидел рядом, прищурив свои серые киноглаза и попыхивая трубкой. Иногда он чуть придремывал, чуть всхрапывал, мужчина как мужчина, на отдыхе, наверное нисколько не хуже и не лучше Краснова. Мысль мне пришла в эти минуты — литература вовсе не отражение жизни и даже не тень ее, сказочный у нее фундамент. И чем более она как бы реалистична, тем более сказочна. Как много мы встречаем в жизни людей, наделенных яркой внешностью, красотой, которые вовсе не стремятся овладеть миром или любовью. Они живут-поживают и наживают ли «добра» — неизвестно, часто скучные, средние, безэмоциональные. А некрасивые или с изъянцем чаще становятся заметными на авансцене жизни (как выражаюсь, а?). Жажда и пламя желаний берут их на разрыв. Мир вокруг них ходит колесом. Не есть ли это красота? По-моему, сейчас как раз идет пересмотр этих понятий, не у нас в Пыльве (а может, и у нас…) — на планете. А гармония черт лица — да пусть ей будет пусто! Почему стало так — у красивых мужей или жен некрасивые партнеры — снижение эстетического идеала? Есть и это. Но важнее то, о чем я тебе сказал. Как ты?

Устал, Витвас, от меня? Эх, затянуть бы тебя сюда, в Пыльве, чтобы ты поверил, что счастье может быть и таким тихим и как бы неприметным. И одиноким.

Твой Стасёк.

Можешь на все мои витийства не отвечать. Пиши о чем хочешь, только пиши.

С.

Виталий Васильевич — Станиславу Сергеевичу