Частныи случаи

Иван сидел над грудой резюме, в которых соискатели бравировали, любуясь названиями фирм, приписывая себе лишние месяцы работы и личные качества, которыми никогда не обладали. Стрессоустойчивость. Зачем вставлять это модное слово? Все те, которые еще живы и ходят хоть на какую-то работу уже стрессоустойчивы.

Коммуникабельность. Интересно, хоть кто-то написал бы правду: «Я замкнутый интроверт, который пьёт кофе, ненавидит людей и владеет особенными знаниями этого бренного мира, но я готов за определённое вознаграждение изображать из себя отзывчивого сотрудника, с вышколенным актёрским мастерством искренне интересоваться чужими проблемами.» Было бы забавно. Иван бы взял такого, не раздумывая.

Или вот так: «За отдельную плату я готов игнорировать унижения и оскорбления начальства.»

Или так: «При повышенной концентрации демотивирующих всплесков агрессии у руководства, я обещаю снизить свою производительность всего лишь на двадцать процентов.»

Но нет же. Скука скучная.

«Быстро обучаюсь». «Ответственная». «Целеустремлённая»… Хм. А к каким целям устремлённая? Совпадают ли твои цели с целями компании?

Вот бы написала: «Не обременю вашего интернет провайдера скачиванием сериалов и просмотром порнографии, предпочитаю пятьдесят процентов рабочего времени потратить на раскладывание безобидного пасьянса.»

Она, кандидат, пришла вовремя. Немного волновалась, это было почти незаметно, но у него-то глаз намётан.

– Образование? – Иван начал сразу: соискателей много, так что все вопросы чётко и по делу.

– Высшее экономическое, высшее юридическое, сейчас учусь он-лайн на психолога. – Выпалила уверенно.

«Молчит. Ждёт вопросов.»

– Языки?

– Английский, французский свободно. Итальянский со словарём, учу испанский. Дипломную по банковскому кредитованию защитила на английском.

– Опыт?

– Мне двадцать один год, поэтому всего девять месяцев в дирекции ПромБанка и семь месяцев «интернатура» по выходным на ОАО «ЦветМет».

– Готовы ли вы работать сверхурочно и, если потребуется, по выходным?

– Да, конечно.

– Отпуск у нас осенью.

– Без проблем.

– И вы не забеременеете ближайшие два года?

– Не планировала.

– Дресс-код у нас строгий.

– Высокий каблук и классический пиджак – моя вторая кожа.

– Ну что же, вы прошли в отделе кадров психологическое тестирование, вы предоставили справку о прохождении медицинского осмотра, наши сотрудники уже проверили ваши рекомендации с места учёбы, служба безопасности подтвердила отсутствие каких-либо правонарушений с вашей стороны, ваши связи и связи вашей семьи. Я готов показать вам рабочее место.

– Большое спасибо.

Они прошли в открытое длинное помещение, жужжащее офисной техникой и женскими голосами, стучащее каблуками и форточками, шуршащее бумагами. Такой себе упорядоченный офисный хаос.

– Вот ваш стол. Моей почтой занимается Стол номер один, подшивкой – Стол номер два, резервацией моего парикмахера – Стол номер три, заказ одежды и прачечная – Стол номер четыре… Конкретно в этом, правом, крыле двадцатого этажа у нас двадцать Столов. Вы разберетесь. Вас введет в курс дела Стол номер восемь.

Иван оставил её, бывшего кандидата, а теперь его Стол номер тринадцать. Ну что же, Иван сделал всё для того, чтобы отбить у неё охоту здесь быть. Именно быть. Потому что (Иван был честен хотя бы с самим собой) назвать это словом «работать» у него нёбо сгниёт и язык отвалится. Её научат, как правильно делать кофе и подавать его Ивану. Это при её то данных… Что же это творится нынче на рынке труда, великая родина? Пройдёт какое-то время, и она, Стол номер тринадцать, уволится. Как и многие предыдущие до неё.

Иван закрыл дверь в свой офис и подпёр её собой. Слева прозрачная стена и вид на закат. Но заката не видно за конструктором городских высоток. В каких-то зеркальных квадратах уже горит белое электричество, и он видит чужие монохромные офисы и людей с опущенными головами.

Закат такой яркий, но Ивану он сейчас кажется зачернённым и зловещим. Или это игра тонированных окон? Может быть, сейчас получится? И он с разбегу врезается в стекло. Сейчас она, прозрачная стена, хрустнет, треснет, проломится, и он взлетит вниз, весь в сверкающей крошке, каждый осколок которой отразит присутствующую оранжевость заката, он увидит ослепляющий диск и согреется. Сбегутся люди. Будут фиксировать на камеры мобильных. Потом приедет его жена Рита. Что она почувствует? Что он почувствует? Он почувствует хоть что-нибудь?

Но стекло снова уцелело. Иван вызвал Стол номер шесть, чтобы помыла окно.

Важная работа 2

Иван

Сегодня ровно три года. И последний год он постоянно терзал себя этим вопросом. Он три года протирал свои шитые на заказ брюки, качался в кожаном кресле и ковырял дубовый стол.

Когда три года назад ему предложили это место, он не верил своим ушам и внезапно пришедшей удаче. Молодая жена Рита тоже не поверила и, с присущей замужней женщине подозрительностью, выпытывала подробности, но он не мог ее просветить, потому как сам ещё толком ничего не понимал.