Частный случай запутанного состояния

Светка была порядочно сексапильна. Ее истерическое отношенье ко мне было для меня загадкой. Не полагала же она всерьез, что Витя отдаст мне половину бизнеса? Однако Витя, видимо, лучше знал-понимал супругу. И ее беспричинную неприязнь ко мне истолковал как изобличающую амбивалентность, сопутствующую ее сексуальному влеченью ко мне же. В общем, однажды в спортзале, отрабатывая друг на друге удушающие захваты, мы подрались.

Наутро ломило ребра, шею было не повернуть, скулы саднило. Витя за ночь мог успокоиться, а мог набраться новой ярости - Светка кого угодно способна взвинтить. И я опасливо полагал, что в случае продолжения разборок он схватится за оружие, в руке не дрогнет дробовик - хотя я был уверен, что гладкоствольным ружьем, что висело в его кабинете и ждало своего выстрела, его арсенал не исчерпывался. Поэтому я максимально насторожился, когда он без стука вошел ко мне.

- Пойдем, - сказал он. В руке его вместо винтовки был литровый вискарь. - О бедах да о бабах поговорим.

Мы спустились вниз на место вчерашней схватки и расположились прямо на матах. Утром хмель догоняет быстро. Через полчаса мы уже были довольно пьяны.

- Я тогда еще в бойцах ходил, - откровенничал Витя. - Привезли меня по одному адресу. Надо было стрясти должок. Звоню. Открыли. Вошел. Стал работать по корпусу. Потом по морде заехал, а морда - как даже моих две. А твоих - три или четыре будет. Потом спрашиваю: ты Матвеев? А он говорит: я - Корчагин. Ну, говорю, извини. А что сказать? Кто не слышал про Олега Корчагина? Личность известная. С самим Валуевым к бою готовился, да вдруг забухал. Стою, смотрю, как он разворачивает свое тело и всей своей чудовищной массой бросается на меня. Будто в замедленной киносъемке, хотя скорости ему не занимать. А как говорит мой тренер по физике: "Е" равно массе на скорость в квадрате. В общем, выбросил он меня с балкона. Адрес-то почти правильный оказался, только улица Энгельса, а не Маркса. Водитель, сволочь, напутал. Ирония судьбы.

- Заплатка на голове после того случая?

- Нет, тогда только ногу сломал. Кость на болтах. А заплатка - та со школы еще. Тоже одному заехал, да директор откуда-то увидал. Схватил за ухо, завел в помещение, в котором стояло четыре стула, одним из которых и ударил по голове.

- Трудное у тебя было отрочество.

- Трудное. Да и юность не легче. Да и сейчас. А за гробом, вероятно, нас ждут новые сюрпризы судьбы.

Он поморщился и взялся за правый бок. Печень, что ль его беспокоит?

- Беспокоит? Да она бесит меня. В общем, сам видишь: кость на болтах, черепица титановая, печень скручена параличом, и вообще - нет такого места на мне, по которому бы не били. Сквозная от выстрела, в глазах двоится от сотрясений, да приближается старость со скоростью шестьдесят минут в час.

- Ты еще вполне бодр, - сказал я.

- Вчерашняя схватка очень меня огорчила. Ты ж меня едва не одолел. Меня! Кто? Искусственный румын! Так что сам видишь, реинкарнация мне крайне необходима. - Он впервые прямо заявил о том, о чем мы с Рафиком только догадки строили. - Чтоб и дальше земные сроки наматывать. Да и с позиции здравого страха за жизнь неплохо иметь себя в двух экземплярах. Я давно что-то подобное предполагал. Насчет смены себя. Вернее, замены носителя. Подготовить себе, типа - резерв. Перетащить в новое тело свой внутренний мир - неотъемлемый, имманентный, - запросто произнес он. - И тут про Муслюма в виде анекдота мне преподносят. Я носом повел. Осторожненько все выяснил. Однако дело беспрецедентное, насколько я понял в меру своей учености. Может непредвиденное произойти. Вот я и решил, что лучше этот процесс разбить на два этапа. Первым этапом пойдешь ты, вторым - я, а на пересылке встретимся.

Из спортзала мы переместились на кухню, из кухни в сад.

- А что с тобой делать, да еще после этих всех откровений - вот вопрос, - продолжал Витя, подтверждая наши с Рафиком худшие опасения. - Не оставлять же в живых, сам посуди.

- А может... - забеспокоился я, - как-то иначе. Не обязательно убивать?

- Не отменять же задуманное. Я уж и организм себе подобрал - атлетического телосложения. Это в царстве разума размер не имеет значения. Мы ж пока в другом царстве живем. Небезразлично, в какой форме хранить свое содержимое.

- Может, я эмигрирую куда-нибудь? По-тихому.

- Есть другой вариант. Будешь у меня в подвале гнить. Сожалея о своей несвежести.

Что-то у них со Светкой чуть что - сразу в подвал.

Ближе к обеду у Вити выработался некий план. Пока что в виде предположений.

- Есть у меня корефан, Овир, - сказал он. - Ликвидировать его, что ли? А что? - продолжал он оживленно. - На меня не подумают: наши интересы не пересекаются. На тебя - тем более. Тем более, - повторил он, - что к тому времени, как они думать начнут, ты будешь совсем мертв.

Об Овире я был наслышан. Без него в нашем городе ни одну визу на тот свет не выписывали.

- Чем тебе Овир не угодил? - спросил я.

- Да в общем-то угодил.

- Тогда зачем?

- Да так... Интересно, как жизнь после этого обернется.

Я его понял: пресловутая тяга к перемене участи даже на воле покоя нам не дает.