Часы

– Последнее время, – продолжал Пуаро, – я занимался чтением о давно происшедших событиях, тайна которых до сих пор не разгадана, и пытался найти свое решение.

– Вы имеете в виду дела Браво, Аделаиды Бартлетт и тому подобные?

– Вот именно. Но это довольно простые случаи. Не может быть никаких сомнений, по крайней мере для меня, в том, кто убил Чарлза Браво. Возможно, компаньонка и была замешана, но она, безусловно, не являлась непосредственным убийцей. Затем дело этой несчастной девушки, Констанс Кент. Мотивы, побудившие ее задушить своего маленького брата, которого она, несомненно, любила, могли поставить в тупик кого угодно, но не меня. Как только я прочитал об этой истории, мне все стало ясно. Что же касается дела Лиззи Борден, то я уверен, что сразу бы его раскрыл, задав несколько вопросов людям, замешанным в эти события. Но, боюсь, они успели умереть.

Я в который раз отметил про себя, что скромность не принадлежит к добродетелям моего друга.

– Как вы думаете, чем я занялся в дальнейшем? – осведомился Пуаро.

Я понимал, что ему уже давно не представлялось возможности поболтать от души и сейчас он наслаждается звуками своего голоса.

– От реальности я перешел к вымыслу. Как вы уже, наверное, заметили, вокруг меня лежат различные образцы криминального жанра в литературе. Начал я издалека. Это, – Пуаро указал на книгу, которую отложил, когда я вошел, – это, мой дорогой Колин, «Левенуортское дело»[16]. – Он протянул мне книгу.

– Да, далековато вы забрались, – заметил я. – Кажется, отец говорил, что читал этот роман в детстве. Я тоже его читал. Теперь он, наверное, выглядит старомодным.

– Что вы, он восхитителен, – возразил Пуаро. – Конечно, это мелодрама, но как здесь ощущается дух времени! А колоритные описания солнечной красоты Элинор и лунной красоты Мэри!

– Надо будет его перечитать, – сказал я. – А то я уже позабыл главы, где описываются эти девушки.

– А служанка Ханна – какой великолепный типаж! К тому же там отлично представлено психологическое раскрытие образа убийцы.

Я почувствовал, что попал на лекцию, и приготовился слушать.

– Теперь возьмем «Приключения Арсена Люпена»[17], – продолжал Пуаро. – Как фантастично, как нереально! И все же сколько здесь силы, энергии, оптимизма! Несмотря на всю нелепость сюжета, в нем так и брызжет юмор!

Отложив «Арсена Люпена», Пуаро взял другую книгу:

– «Тайна желтой комнаты»[18]. Да, это настоящая классика! Одобряю ее с начала до конца. Какой изумительный логический подход! А ведь, помню, многие критики находили здесь ошибки. Но они были не правы, мой славный Колин. Нет, нет! Возможно, кое-где автор ходит по жердочке, но он знает меру, тщательно и хитроумно маскируя истину, которая должна выясниться в критический момент, на перекрестке трех коридоров. – Он с благоговением положил книгу на место. – Подлинный шедевр – и почти забыт в наши дни!

Перескочив лет двадцать, Пуаро перешел к произведениям более поздних авторов:

– Недавно я перечитал некоторые ранние опусы миссис Ариадны Оливер. Кстати, она моя приятельница и ваша, кажется, тоже. Должен заметить, что я не вполне одобряю ее сочинения. Их сюжеты весьма неправдоподобны. Совпадения эксплуатируются поистине нещадно. К тому же, будучи тогда молодой, она имела глупость сделать своего сыщика финном, безусловно ничего не зная ни о финнах, ни о Финляндии, кроме, может быть, музыки Сибелиуса. Все же иногда миссис Оливер делает проницательные выводы и за последние годы изучила многое, о чем раньше понятия не имела. Например, различные полицейские процедуры и типы огнестрельного оружия. Возможно, ей удалось раздобыть какого-нибудь стряпчего или адвоката, который объясняет ей юридические вопросы, в чем она всегда нуждалась.

Покончив с миссис Ариадной Оливер, Пуаро приступил к следующему автору:

– А вот мистер Сирил Куэйн[19]. О, это великий мастер алиби!

– Насколько мне помнится, он удручающе нудный писатель, – заметил я.

– Разумеется, в его книгах не происходит никаких бросающих в дрожь событий. Конечно, там имеется труп – иногда даже не один. Но в центре всегда находится алиби, расписания поездов, автобусные маршруты, схемы автомобильных дорог. Сознаюсь, что я нередко наслаждался тщательно разработанным и запутанным использованием алиби, стараясь разгадать замысел мистера Куэйна.

– Полагаю, вам всегда это удавалось? – осведомился я.

– Не всегда, – честно признался Пуаро. – Нет, не всегда. Конечно, со временем понимаешь, что все его книги чудовищно однообразны, а алиби похожи друг на друга, если только вообще не одинаковы. Знаете, mon cher Колин, я иногда представляю себе этого Сирила Куэйна сидящим в своей комнате с трубкой в зубах (каким его всегда воспроизводят на фотографиях), окруженным справочниками «Эй-би-си», континентальными «Брэдшо»[20], проспектами авиалиний, всевозможными расписаниями вплоть до океанских лайнеров. Хорошо то, что в его романах всегда присутствует порядок и метод.

Отложив в сторону мистера Куэйна, Пуаро взял следующую книгу: