Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ

– Некогда мне, гражданка Спиридонова. У меня урок сейчас. Так что разрешите откланяться! – и уже было дверь в машину открывать…

– Подожди! – она схватила его за руку и как молитву запричитала. – Возьми телефон! Возьми! Я сейчас, подожди секундочку. Может, время будет или настроение… Я ждать буду! Вот сколько надо, столько и буду ждать! Возьми, пожалуйста!

Она достала записную книжку, ручку и быстро большими размашистыми цифрами накарябала свой номер, будто от их величины что-то зависело, вырвала листок и сунула ему прямо в руку и, не оглядываясь, побежала в сторону автобусной остановки.

– Дурная какая! – Олег взглянул на бумажку, скомкал и хотел уже выбросить, потом почему-то передумал и сунул в карман водительской кожанки – с полной уверенностью, что уж телефон Светланы Спиридоновой ему точно не пригодится.

В автобусе была давка, Светлана висела на одной руке, держась за поручень, а из глаз медленно одна за другой стекали слёзы, самые горькие, которые выливались сами по себе, как из переполненной чаши, и их невозможно было остановить: «Зря я выгнала Петю! Жила бы и жила, и женился бы в конце концов».

– Нееет! – она сказала это так громко, что стоящий рядом пожилой мужчина с жалостью посмотрел на её зарёванное лицо, и ей от неловкости пришлось отвернуться.

Дома было тихо, Таня гостила у бабушки. Стало совсем невыносимо.

Никогда бы не подумала, что будет скучать по дочери – всегда из дома с радостью выпроваживала: «Танька скоро в школу пойдёт. Девка, конечно, неглупая, и читает вовсю, и считает хорошо, хоть сразу во второй класс иди… Вредная, конечно, Алла Сергеевна, но внучке много внимания уделяет, точь-в-точь как её бабушка… Сто лет на кладбище у бабули не была и с матерью давно не виделась… Вот завтра вместе с мамой и сходим. Встану пораньше – и в Стрельну, что-то на душе тревога».

Утром собирается, уже за порог ступила, слышит – звенит телефон настойчиво, кто-то дозвониться во что бы то ни стало желает. Не хотела возвращаться, плохая примета. Потом передумала и, не снимая обуви, чертыхаясь, пошла в гостиную послушать, что за неладная её в дверях застала.

– Вы Светлана Спиридонова? – голос был незнакомый, старческий, то ли мужской, то ли женский, не разберёшь. – Спиридонова Валентина Анатольевна – ваша мать?

– Моя!

Сердце сжалось от предчувствия.

– Скончалась она вчера! Я соседка ейная по дому, через забор проживаем. Её вчера по скорой увезли, плохо с сердцем стало. Она мне телефон ваш дала, сказывала, если беда какая, вам сообщить. Вот, сообщаю – отмучилась… Так вы и сами всё узнаете, в больнице расскажут, как да почему. Она ведь и не пила совсем последнее время, только уж больно унылая ходила. В гости звали – не шла. Одна, совсем одна дни коротала. Ещё с весны по осень в огороде копалась, а зимой сиднем дома сидела. Мы порой сами к ней заходили, думали, не случилось ли что, не видать совсем. Я ведь и бабушку вашу знавала.

Света трубку выронила и как завоет, точь-в-точь как мать на похоронах отца:

– Да что же это такое творится! Одна напасть за другой! И как я не успела?! Всего одним бы днём раньше! Господи, что же это делается?!

Похоронили маму на местном кладбище, рядом с бабушкой. С отцом не получилось, ему тогда на Серафимовском место от Кировского завода определили – далеко друг от друга. Сначала хотела на завод пойти, ходатайствовать, потом передумала, места действительно рядом не было, предложат кремировать и подхоранивать, а этого Света боялась больше всего на свете. И мама огня пугалась – не раз домой вернётся проверить, не забыла ли утюг выключить, в детстве из горящего дома с трудом выбралась – всегда руки тряслись, когда вспоминала.

Как оказалось, и в гроб не в чем положить, всё какое-то страшное, изношенное, даже косынки приличной не найти. Света всё новое в универмаге купила, не скупилась, хотя больше сэкономить любила и денежку отложить, а не бросать на ветер.

Народу на похоронах было совсем немного, не то что у отца, тихо проводили. Пётр со всем помог. Не представляла, что легче ребёнка родить, чем человека похоронить. С отцом мать обо всём хлопотала и заводская профсоюзная организация, Света и понятия не имела, что да как.

Алла Сергеевна неожиданно пришла проводить, никто и подумать не мог, сама желание выразила – не хотела Танечку без поддержки оставлять, спать плохо будет, впечатлительная. Света, напротив, считала, что присутствие дочери необходимо, и так едва знает бабушку Валентину, может, запомнит что.

Танечка старалась не смотреть на страшную до жути, очень маленькую худую старушку с провалившимся ртом – видно, беззубая. Особенно не по себе стало, когда поп на лоб ей какую-то бумажку положил и мама её прямо в это место поцеловала. Долго казалось, что кругом чем-то странным пахнет, как ладаном в церкви.