Часы бьют полночь (СИ)

— Я не была у врача, — пробормотала Оля, опуская глаза. — Родители… считают, что лучше уж потом, когда поступлю в Москву. Здесь нет нормальных, а ездить туда…

— Можно же по скайпу, — протянул одноклассник. Скорее всего, просто чтобы поддержать диалог. — Или они деньги тратить не хотят? Чем раньше же, тем лучше. Нет?

Если он хотел её отвлечь, у него не вышло. Стало только хуже. Теперь Оля совсем сдулась. Ей было неловко до одури, настолько, что слёзы снова подступали к глазам, не давали нормально видеть.

— Они не верят, что по скайпу эффективно, — мрачно произнесла она. — А как по мне — просто не придают значения. Хотя в остальном они хорошие. Я ни в коем случае не хочу их обвинять, но вот такие у них загоны.

Меньше всего на свете ей хотелось винить своих родителей в нелюбви к себе или в безответственности. Они были и вправду хорошими. Уж точно лучше, чем у Женьки, мать которого давно умерла, а отец постоянно мотался по командировкам, оставляя сына предоставленным самому себе. Ему нужно было зарабатывать деньги — и он зарабатывал, а на семью времени не оставалось.

— Я понимаю, — неожиданно легко согласился одноклассник. Оля всё-таки всхлипнула, неловко завозила руками, размазывая слёзы по лицу. От этих слёз стало ещё более стыдно: она, взрослая и не единожды сталкивавшаяся с опасностью, ревёт, как маленькая девочка, из-за какой-то ерунды.

Волкоподобное существо под деревом устало пытаться выманить ребят. И злобно взвыло. Этот вой, такой похожий на вой того, давнего пса, врезался в голову ножом. Именно сейчас, когда она была наиболее уязвима и меньше всего ждала подвоха!

Оля вздрогнула, дёрнулась всем телом от неожиданности — и Женька, даром что сидел рядом, не успел ничего сделать, когда она опасно пошатнулась на ветке и, неловко взмахнув руками, соскользнула вниз.

========== Глава 5. Прости ==========

Она попыталась удержаться. Не смогла: ткань пуховика отлично скользила по веткам, а мелкие сучки, что попадались под руку, не выдерживали человеческого веса и ломались в руках. Оля умела падать, но сейчас, паникующая, запутавшаяся в ветках деревьев, даже не смогла развернуться на лету.

Короткий миг падения. Удар, похожий на вспышку. Темнота.

Над головой сдавленно рычало, слышались чьи-то крики, заглушённые биением собственного сердца в ушах. Каждый удар отдавался болью, боль вела в забытье. Забытье баюкало, обнимало цепкими чёрными лапами, не давало сосредоточиться на мыслях. Потом исчезли и они: темнота ковром накрыла сознание, и время перестало существовать.

А потом Оля открыла глаза, и в лицо ударил пронзительно яркий свет редкого осеннего солнца. Голова буквально разламывалась, перед глазами всё ещё стояли разноцветные круги, а к горлу подступала тошнота. Но она была жива.

Твари, похожей на волка, рядом не было видно.

Кое-как сфокусировав взгляд, Оля попыталась приподняться на локте — и чуть не столкнулась лбом с Женькой, который сидел рядом, прямо в сугробе, и что-то набирал на телефоне.

— Что за… — простонала она, щурясь от яркого, слепящего солнца. Откуда оно вообще выползло? Когда Оля падала, небо было затянуто серыми осенними тучами, и ни о каком солнце речь не шла и в помине.

Она что, пролежала здесь несколько часов? Но тогда почему ей не холодно?

— Лежи, не вставай, — отозвался Женька. Голос звучал как сквозь слой ваты: в ушах шумело. Но даже так Оля смогла различить, как встревоженно звучит его голос. — Мало ли, вдруг сломала чего, и вообще… я сейчас скорую вызову.

— Да не надо… скорую, — Оля поморщилась и всё-таки села. Головная боль толкнулась внутри, вызвав новый приступ тошноты. Мир с его яркими красками возвращался, вытесняя серое марево. Руки ныли, окоченевшие от снега, но телу было тепло — словно и не провалялась здесь невесть сколько. — Я просто ушиблась. И голова болит.

Слова давались нелегко: их приходилось проталкивать сквозь горло, а они застревали где-то на языке. Похоже, всё-таки не просто ушиблась. Но сотрясение — это же оно? — вряд ли стоит вызова скорой.

— Спасибо пуховику, — продолжила она, прислушиваясь к собственным ощущениям. Нет, ничего не болело — только слабо ныла спина, ушибленная об землю. Без толстой куртки она бы точно что-нибудь сломала, а так, похоже, повезло отделаться малой кровью.

— Уверена? — Женька настороженно заглянул ей в глаза, будто пытаясь понять, лукавит Оля или нет.

— Убеждена, — она помассировала виски, но боль никуда не делась. — Ну, голова болит, конечно. Может, и сотрясение. Но, знаешь, я не хочу сидеть в сугробе чёрт знает сколько времени. А то, кроме сотряса, лечить придётся ещё и пневмонию.

— Звучит логично, — согласился Женька и отложил телефон. Придвинулся поближе, осторожно коснулся рукой её лица — того места, где неприятно подёргивало ссаженную кожу. Оцарапалась о сучок, пока падала. — Блин. Ты меня напугала, когда упала с ветки. Я уж было подумал, что всё, но… повезло. Относительно.

Оля тяжело выдохнула в холодный осенний воздух, и облачко пара на миг снова заслонило видимость. Снова стало стыдно и неловко: как можно было навернуться с дерева в такой ситуации?