Часы бьют полночь (СИ)

Заканчивать фразу было необязательно: Оля всё поняла без слов. Может быть, разница между чудовищами и людьми на самом деле не такая уж и большая? Может быть, и вести себя с ними нужно так же?

Нет. Конечно же, нет. Ведь, если бы Фролов не появился, ничего этого бы не случилось. Ведь не случилось бы?

Или случилось?

Оля не знала, что и думать. Всё шло вверх ногами. Даже Стася, которая всегда была рядом, сколько она её помнила — даже та отвернулась. И виновата в этом была она. Только она. В дни, когда окружающие смотрели на неё волком, потеря подруги ощущалась особенно остро.

С того самого дня они так и не смогли толком объясниться. Стася не хотела ничего слушать и всячески избегала её общества.

— Нам нужно как-то разобраться со всем этим, — говорила Оля, сидя у Женьки дома и потягивая горячее какао с корицей. Он, как выяснилось, прекрасно готовил: сказывались годы, проведённые без матери.

— В плане?

Женька казался обманчиво спокойным. Знай Оля его чуть хуже, предположила бы, что ситуацию он воспринимает по-философски — но за эти дни она хорошо научилась смотреть между строк. И то, что она видела, ей не нравилось. Ни тени, залёгшие под глазами, как у наркомана — или человека, который не спит ночами. Ни красные узоры на костяшках, очень похожие на те, что остаются, когда ударяешь кулаком в стену в приступе бессильной злости.

А самое главное — он ничего не делал. Вообще ничего. Как будто и не пытался бороться.

— В плане… мы вроде как решили, что волк, смерть котят и Фролов связаны, — пробормотала Оля и подтянула колени к груди. — Понять бы, как. Как Гоша может общаться с волком. Откуда у него эта змея. И… всё остальное. В частности — что это за ребёнок такой был. Может, мы не правы… Может, и вправду совпадение — хотя вряд ли.

— Мало данных, — коротко ответил Женька. — И обстоятельства не те. Ты боишься собак, от меня теперь шарахаются. Много в такой ситуации нарыть можно? Единственный, кто знает правду, — сам Фролов, но нам он ничего не расскажет.

— Всё наладится… когда-нибудь, — на автомате отозвалась Оля. — Но для этого нужно что-то делать.

— Ага, вот только что?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю.

Повисло неловкое молчание, которое разбавлялось только мерным звоном чайной ложечки о чашку с какао. Оля не могла ничего придумать. Расспрашивать было некого, а сам Фролов не подпускал к себе ни на шаг. Теперь он вообще не появлялся в одиночестве.

Ей не нравилось, к чему всё шло. Но своими подозрениями Оля пока не делилась.

— Может, попробовать связаться с его родителями? — брякнула она.

— Отличная идея. Так и представляю: здравствуйте, у вашего сына из плеча растёт монстр, который гипнотизирует наших одноклассников, а ещё из-за него нас считают преступниками. Повлияйте на него, пожалуйста. — Женька отхлебнул какао и добавил. — А если его семья тоже видит, тем хуже. В таком случае они про тварь наверняка уже и сами знают. И, судя по тому, что ничего не сделали… сама понимаешь.

Оля понимала. Либо не могут, либо не имеют ничего против, и при любом из этих вариантов обращение к ним только ухудшит и без того нерадостную ситуацию.

— Они распускают слухи, будто я нож в школу ношу, — фыркнул вдруг Женька куда-то в чашку. — Об этом настолько из каждого утюга говорят, что я уже начинаю думать, будто это не самая плохая идея.

— Сдурел, что ли? Мало тебе проблем?

— Кто знает… порой кажется, что хуже уже не будет.

Хуже могло быть. Это понимали оба.

Подозрение, которое ворочалось в глубине души Оли, становилось сильнее с каждым днём. Что, если замысел Фролова не менялся с того момента, как он предложил ей помощь? Вдруг единственное, что он сделал — переключился на другую цель, поставив её для верности в невыносимые условия? В условия, которые схлопнутся вокруг намеченной жертвы, как капкан, и заставят её принять его предложение.

Чтобы получить силу, спасающую не только от тварей, но и от людей.

В том, что «предложение» подразумевает превращение в такого же, как он, ни Оля, ни Женька уже не сомневались.

Но поделать ничего не могли. Оставалось лишь ждать, пока вторая сторона сделает ход, и надеяться, что этот ход не станет для них последним.

Единственной неувязочкой в стройной теории оставалась излишняя сложность плана. Слишком умно, слишком запутанно для Гоши. При всей его дьявольской власти особой хитростью Фролов не отличался. Если всё это было правдой — значит, не он один был замешан в этой потусторонней афере.

Звучало откровенно бредово. До сих пор ни Оля, ни Женька не слышали о других «видящих»: разве что Гоша явно был в курсе чего-то, но он разве расскажет? Существование неведомой силы, которая ловит детей со способностью и превращает их в симбионтов чудовищ, казалось абсурдным. Кому они нужны? Кто о них вообще знает?

И всё-таки, когда Женька не встретил её, как обычно, у школьных ворот после уроков, Оля обеспокоилась. Как оказалось — не зря.

========== Глава 17. Ручная крыса ==========