Часы доктора Ватсона, или Тайна «MWM»

Никогда не подозревал, что воскрешение Холмса вызовет в моей душе такой телячий восторг, но так оно и было: я, опытный врач, военный хирург, известный литератор, семейный человек, в конце концов (как бы там у нас с Мэри ни складывалось), держался за руку друга как маленький ребенок, боящийся, что его оставят одного в темной комнате, бормотал какие-то глупости и испытывал огромное облегчение. Да-да, облегчение, ибо где-то в глубине души уже бродила мыслишка: Холмс рядом, он разберется, что там за дьявольщина творится на «Матильде Бриггс».

Холмс чуть растерянно – его смущала моя радость – рассказал мне более полную версию происшествия у Рейхенбахского водопада, эту историю я уже пересказывал, и сейчас повторять не намерен. Разница с опубликованной версией состояла в том, что воскреснуть он решил, когда ступил на землю с судна, пришедшего из Леванта, и увидел на марсельском причале отягощенного думами доктора Ватсона.

– Зная вас как человека не то чтобы тяжелого на подъем, но предпочитающего домашний комфорт, я предположил, что без важной причины вы в дальний путь не двинетесь. Вот я подумал, что вам понадобится помощь друга. Что стряслось, Ватсон? Надеюсь, с миссис Ватсон все в порядке?

Я понял, что кто-то, вероятно, его брат, уже ознакомил Холмса с неладами в моей семейной жизни и с тем, что теперь мы живем раздельно. Все же до конца посвящать его в мои обстоятельства я не стал и коротко описал роль четы Джонс в странствованиях моей Мэри. После этого я показал телеграмму.

– Да, – проговорил Холмс задумчиво. – Понять из телеграммы решительно нечего. Я довольно внимательно просмотрел все газеты, которые смог достать в марсельском порту, и никакого упоминания о «Матильде Бриггс» не заметил. Что ж, подождем до Неаполя.

В Неаполе ожидать прибытия судна пришлось еще сутки, в течение которых я молча сходил с ума в гостинице, а Холмс совершенствовал свой и без того недурной итальянский, бродя по улицам. Кажется, он понимал, что сейчас из меня никудышный собеседник. Наконец шустрый мальчишка известил меня, что «Матильда Бриггс» подходит к причалу, одновременно появился Холмс, мы захватили свой легковесный багаж и перешли на судно, куда заранее уже были куплены билеты.

Ничто на «Матильде Бриггс» не указывало на нечто зловещее. Холмс, правда, отметил некоторую напряженность помощника капитана, когда осведомился у него, как проходит рейс, но молодой человек улыбнулся как мог непринужденно и ответил, что всю дорогу погода была замечательная. В поисках дьявольщины мы, прежде чем повидаться с Мэри, встретились с Джонсами.

– Я видел труп, – почти сразу заявила миссис Джонс, а она не производила впечатления женщины хрупкой и склонной к галлюцинациям. – Доктор, я видела труп стюарда – это было ужасно. Вы представьте только, белый костюм весь пропитался кровью, он лежал в луже крови, а на горле у него была страшная рана. А на следующий день нам сказали, что стюард заболел.

– В этом нет ничего необычного, – заметил Холмс. – То есть, я хочу сказать, нет ничего необычного в том, что капитан решил скрыть от пассажиров столь печальное происшествие. Вас попросили молчать?

– Нет. Дело в том, что я наткнулась на мертвеца в коридоре поздно ночью и никого звать не стала, а просто ушла в свою каюту. Мне было просто необходимо принять успокоительное. А минут пять спустя труп уже обнаружил другой стюард. Я оставила дверь слегка приоткрытой, и мистер Джонс наблюдал за тем, как труп спешно убрали и уничтожили все следы.

– Вот как, – проговорил Холмс. – Но что же заставило вас считать, что на судне дьявольски опасно? Убийство могло быть случайным и произойти в результате сведения личных счетов. Вы же знаете моряков – чуть что хватаются за нож.

– Это не первое убийство, – сказал Джонс. – То есть, убийство человека как таковое первое, но до того, на протяжении рейса от Суматры, уже был убит судовой кот и две собаки. Я выяснил это у матросов. И еще, мистер Холмс, – добавил он. – Рана на горле… Видал я перерезанные глотки, а эту рану явно не ножом нанесли. Такое увидишь и поверишь в россказни о вампирах.

Мы взглянули на место происшествия – исключительно из добросовестности, как заметил Холмс, – и отправились наносить визит Мэри. Я заметно трусил. В памяти еще были свежи воспоминания о том, как я, узнав о рождении сына, помчался в Стокгольм и встретил неласковый прием. Мэри вызвала полицию и заявила, что я самозванец, который выдает себя за ее мужа и пристает с гнусными домогательствами. Пока я доказывал свою личность туповатым скандинавским полицейским, Мэри с сыном, нянькой и Джонсами на хвосте уже успела добраться до Карлсбада. Мне бы не хотелось, чтобы повторилось что-то похожее.

К чести моей жены, воскрешение Холмса хоть и потрясло ее, однако, самообладания не лишило.

– Я вижу, Джон достал вас и с того света, – весело сказала она, придя в себя от невольного испуга.

Холмсу еще раз пришлось повторить те же басни, что он изложил мне, и он осторожно попробовал узнать, не хочет ли она покинуть судно.