Часы Ираза

Старый мальванец достал пергаментный свиток и вручил его солдату. Листок надо было держать двумя руками, иначе он скручивался; читая документ, охранник выпустил алебарду и неловко придерживал ее согнутой рукой. Наконец пергамент с шумом свернулся в трубку, и Карадур получил его назад.

— Проходите, господа! — сказал солдат и в знак приветствия поднес кулак к бронзовому нагруднику.

Он с лязганьем повернул большую медную ручку и отворил створку тиковой двери. Заскрипели петли.

Внутри было пыльно и мрачно, как в пещере. После яркого солнца казалось темно, хотя на каждом этаже были окошки, пропускающие свет — правда, довольно тусклый из-за накопившейся на стекле грязи.

Справа виднелась главная лестница. Будто выросшая из пола, она спиралью обвивала башню; на этажах имелись лестничные площадки, откуда можно было попасть в многочисленные каморки, встроенные в здание. Лестницу окружало пустое пространство, уходящее в сумрачную высь.

На первом этаже заметны были кое-какие части механизма — свисающие сверху цепи, веревки и сбоку мельница с конным приводом. Мельница представляла собой вертикальную ось с поперечиной наверху. С концов поперечины свешивались сбруя и хомут. Упряжь болталась просто так, мельница бездействовала.

— Что это? — спросил Джориан.

— Стрелки движет вода, поэтому, когда часы ходят, надо ежедневно перекачивать воду из ямы в резервуар наверху. Видишь мельницу? В нее впрягается пара мулов, они вращают ось, за счет всех этих колес и цепочек насос приходит в действие. Да ты сам лучше меня разберешься. После того, как часы встали, мулам нашли другое применение. Привет, Сейхол!

В углу зашевелилась куча тряпья, из-под которой показался сонный рабочий. Он поднялся с полу, и на его коричневом лице прорезалась улыбка, обнажившая ряд кривых желтых зубов.

— А, доктор Карадур! — воскликнул рабочий и сказал еще что-то по-пенембийски.

«Верно, спросил, надо ли ему наверх», — подумал Джориан.

— Да, — сказал Карадур. — Сколько ты весишь, сынок? — спросил он Джориана.

— Был сто девяносто, когда взвешивался последний раз. Когда переваливаю за двести, начинаю расстраиваться. А в чем дело?

— Нужен противовес.

И снова обратился к служителю лифта:

— Ну, скажем, триста двадцать пять.

Сейхол потянул за свисающий шнур; тихонько зазвенел колокольчик.

— Ты тоже заходи, — сказал Карадур. Чародей шагнул в большую деревянную коробку с открытым верхом, футов шести в длину и в ширину; со всех сторон в ней были прибиты поручни, а над головами возвышалось нечто напоминающее портал крана. К этому сооружению была прикреплена цепь, уходящая вверх за предел видимости.

Сейхол ухватился за другой шнурок и дернул тринадцать раз с небольшими промежутками. Затем снова потянул за первый шнур — дважды. Зазвенел колокольчик.

— Что это он делает? — спросил Джориан.

— Подает сигнал тем, кто наверху, чтобы загрузили в другую кабинку противовес — триста двадцать пять фунтов, сколько мы с тобой вместе весим. Держись покрепче!

Джориан вцепился в ближайший поручень; кабинка, качнувшись, поползла вверх.

— Клянусь золотой бородой Зеватаса!.. — воскликнул он, глядя вниз через бортик.

— Не делай резких движений, — предупредил Карадур, — а то кабинка закачается, как маятник.

Лифт подымался, исчезали где-то внизу ступеньки лестниц и каморки. Стены медленно приближались: башня имела форму конуса. На шестнадцатом этаже мимо них проехала вниз еще одна кабинка, нагруженная чугунными гирями. Сверху все громче раздавался шум шестеренок и храповиков.

Кабинка остановилась; Карадур проворно вылез из нее; Джориан — следом. Двое потных, мускулистых иразцев отдыхали: они только что приводили в движение маховые колеса, вращая рукоятку коленчатого рычага.

Ось, на которой сидели эти колеса, соединялась зубчатой передачей с огромным цепным колесом, установленным на самом верху, в центре башни. С одного конца цепи, перекинутой через колесо, свисала кабинка лифта, доставившего Джориана с Карадуром наверх, а с другого конца — нагруженная кабинка, которая встретилась им по пути. Зубчатую передачу запирала собачка.

Джориан присвистнул и, поежившись, поглядел вниз.

— Ни разу в жизни так не пугался, даже когда принцесса Яргэли, лежа со мной в кровати, превратилась в ползучее чудовище.

— Это ты-то испугался, сынок? — удивился Карадур. — По-прежнему любишь на себя наговаривать?

Джориан улыбнулся через силу.

— Теперь не так часто, ваше святейшество. Да и вряд ли эти ребята понимают по-новарски.

Он подошел к окну. Внизу раскинулся Ираз; широкие прямые проспекты, удобные для процессий, прорезали паутину маленьких улочек и бульваров, расходящихся в стороны под разными углами. На фоне красных черепичных крыш ослепительно сверкали на солнце металлические купола храмов и других общественных зданий — словно драгоценные камни, рассеянные по красному покрывалу.

— Вот это да! — изумился Джориан. — Скажи, Карадур, вон там — королевский дворец? А вон тот — храм Угролука? А там Дворец Познания? А где наше жилище?

Карадур назвал наиболее заметные здания.