Часы от президента

Майор демонстративно уселся на полусгнившую скамью, всего в паре шагов от эстакады: пусть понервничают. Наблюдатели, мать их душу!

А может, и нету вокруг никого... Виноградов прикрыл глаза, помолился, теперь уже по-настоящему, и встал.

Прямо к вдавленной в грунт опоре "скотчем" был на совесть примотан полиэтиленовый пакет.

Владимир Александрович оглянулся. Поставил чемоданчик так, чтобы получилось устойчиво и незаметно со стороны дороги. Затем принялся отрывать виток за витком клейкую ленту...

- Ну, что? Прочитал?

К стыду своему Виноградов и не заметил, как очутился в окружении республиканских гвардейцев. Путь налегке, обратно, от эстакады к тому повороту, за которым майора высадили из машины, занял всего минут десять значительно меньше, чем он шел с чемоданчиком.

- Да, вот. Смотрите.

Владимир Александрович протянул сверток.

Асхабов сунул руку под полиэтилен и достал из-под надорванной уже пленки бумажный конверт. Повертел его туда-сюда, но не обнаружив ни надписей, ни марок сунулся внутрь:

- Ага... Понятно.

- Где это? Далеко? - Полюбопытствовал Виноградов.

- Нет, не очень. Рядом.

Владимир Александрович опять взял у него из руки листок: стрелка, изображение микроавтобуса, несколько цифр и два слова печатными буквами. По-русски...

Запищал сотовый телефон. Асхабова вытащил трубку:

- Алле?

Выслушав сообщение, коротко ответил и дал отбой. Потом пояснил специально для майора:

- Они подьехали. Чемодан забрали. Проверили...

- Все в порядке?

Вопрос был задан невпопад, но Асхабов только махнул рукой:

- По машинам!

Колонна развернулась и пошла в сторону крепости. Но примерно через семьсот метров головной БТР нырнул вправо и почти не считаясь с отсутствием дороги запрыгал по руслу высохшей речки.

Стало не до расспросов.

Виноградова и его спутников без пощады швыряло от борта к борту и главное теперь было - не прикусить язык и уберечь голову от самых болезненных ударов.

Наконец, бронетранспортер застыл на месте - и Владимир Александрович уткнулся носом в спину здоровяку с переднего сиденья.

- Вылезаем?

- Да, пошли... Быстрее!

Белую "мазду" с тонированными стеклами заметили почти одновременно:

- Вон они! Все точно. Пошли?

- Спокойно.

Микроавтобус заполз передком на огромный валун, и стоял, почти уперевшись своими японскими фарами в небо.

Вокруг, конечно, ни души.

Однако, вместо того, чтобы сразу броситься к "мазде", Асхабов послал две группы на осмотр окресности - попадать в засаду ему больше не хотелось.

Потом вперед пошли бородач с миноискателем и ещё один сапер, и только после них командир гвардейцев приступил к самому главному.

Кабина была пуста.

- Ну, во имя Аллаха!

Задняя дверь микроавтобуса открылась легко, без скрипа.

- Господи...

На дне салона лежали два тела, накрытых большим и тяжелым куском брезента.

- Отойди-ка, майор! - Асхабов перегнулся внутрь, насколько это было возможно, и потянул на себя дальний край материи:

- Живой! Живой, да?

Тут и Владимир Александрович не разглядел даже, а угадал какое-то шевеление:

- Самошин? Ну, бляха... Живой!

Журналист был крепко-накрепко, по рукам и ногам спеленут парашютными стропами. Шея его профессионально фиксировалась петлей-удавкой, которая при этом удерживала ещё и забитый в рот кляп.

- Нож есть? А то задохнется от радости!

Опережая Асхабова, майор до конца сдернул с лежащих брезент:

- Гвоздюк?

- Вах-х...

Второго журналиста никто не связывал.

Нужды в этом, собственно, не было. Длинное, нескладное тело телевизионного оператора оказалось мертвым: одна ладонь у сердца, другая сжата в кулак.

На запрокинутом лице, вокруг синих губ темнели кровоподтеки.

- С ним что - все? Точно, да? - Не хотел верить себе Асхабов.

Владимир Александрович убрал руку с шеи покойника:

- Да. Уже давно...

- Ах, билять! Порву, падлы!

И в этот момент тихо, по-кошачьи всхлипнул Самошин...

* * *

Владимир Александрович обернулся на скрип дверных петель:

- Спит?

- Заснул. - Асхабов прошел к столу. - Убирать?

- Да, пожалуй. Мне достаточно.

Хозяин взял почти пустую литровую бутыль "Московской", закрыл её и упрятал в шкаф:

- Ладно. Аллах простит. Верно, майор?

- Не знаю. Я православный, нам разрешается...

Вообще-то, они с Асхабовым выпили всего по стаканчику, остальное водка досталось вызволенному из плена журналисту.

Вот ему-то как раз водочка пришлась как нельзя кстати...

- Успокоился хоть немного?

- Ну, в общем - да. Развезло парня, но это и к лучшему.

На крепость опустилась ночь, и Владимир Александрович опять остался один на один с начальником республиканской гвардии. Тусклая лампочка под потолком, стол, скатерть... Со стороны могло показаться, что Виноградов заглянул сюда просто по-соседски, на чашку чаю.

О главном говорить не хотелось.

- Оператора жалко.

- Этого, второго? Да, конечно.

Всем известно, что для заложников последние сутки перед решением их судьбы являются самыми тяжелыми. Страх и надежда, неуверенность и возбуждение сменяют друг друга, доводя людей до нервного срыва, непоправимо уродуя психику и даже порой - убивая.

Алексей Самошин ещё не скоро окончательно оправится от пережитого. А Виктор...

- Он что, действительно здорово пил?