Читаем Часы с кукушкой полностью

КУЗНЕЦОВ выходит в прихожую и тут же возвращается обратно. Следом за ним в квартиру вваливается шумный и веселый ГОСТЬ.


ГОСТЬ (ставит на пол огромный чемодан). Крепко же вы спите, хозяева! Я уж тут весь дом переполошил. Думал, придется идти в гостиницу. Ну, здорово, Валюха!

КУЗНЕЦОВ. Здорово… ствуйте.

ГОСТЬ. Не ожидал? А я вот взял да и нагрянул. Сказал — приеду, стало быть, приеду. Слово надо держать, так или нет?

КУЗНЕЦОВ. Да, слово… не воробей…

ГОСТЬ. Хотел было телеграмму отбить. А потом думаю — зачем? Начнешь волноваться, цветы покупать, банкет устраивать. Ты такой. Я тебя знаю.

КУЗНЕЦОВ. Цветы — пожалуйста. Цветы не проблема…

ГОСТЬ. В отпуск я. Как договорились. Тебя повидать, Москву посмотреть. Я ведь в Москве первый раз. Ну, Москва, ну, столица! В тайге проще отыскать человека!..

ЛИЗА. Валя, можно тебя на два слова?

КУЗНЕЦОВ. Вы… Ты располагайся. Я сейчас.


ЛИЗА и КУЗНЕЦОВ выходят на кухню.


ЛИЗА. Кто это такой?

КУЗНЕЦОВ. Теряюсь в догадках.

ЛИЗА. Не малодушничай. Говори правду.

КУЗНЕЦОВ. Даю тебе честное слово, я его не знаю.

ЛИЗА. Но зато он тебя знает.

КУЗНЕЦОВ. Это очень странно.

ЛИЗА. Он даже называет тебя по имени!

КУЗНЕЦОВ. Может быть, он видел меня в кинохронике? Помнишь, в «Новостях дня»?

ЛИЗА. Тебя показывали ровно секунду. Причем со спины. В основном снимали мартен.

КУЗНЕЦОВ. Тогда не знаю. Во всяком случае, на жулика он не похож.

ЛИЗА. Настоящий жулик никогда не бывает похож на жулика.

КУЗНЕЦОВ. Что же теперь делать?

ЛИЗА. Пойти и спросить его напрямик, кто он такой и чего он хочет.

КУЗНЕЦОВ. Напрямик неудобно. Он ко мне, как к родному, а я ему — кто вы такой? Нет, надо наводящими вопросами…

ЛИЗА. Если тебе неудобно, я могу спросить его сама.

КУЗНЕЦОВ. Нет уж, пожалуйста, не надо. А то обидишь человека ни за что ни про что. Сейчас я с ним поговорю, и все выяснится.


КУЗНЕЦОВ возвращается в комнату.


ГОСТЬ. А ведь ты, Валюха, небось, думал, что я не приеду? Ну, скажи честно, думал? Да что ты на меня глаза-то таращишь? Неужели так сильно изменился?

КУЗНЕЦОВ. Сильно. Тебя не узнать.

ГОСТЬ. Жизнь, Валюха, она свое берет. Не все нам с тобой в молодцах-то ходить. Ты тоже вон как исхудал. Небось, куришь много? Это ни к чему.

КУЗНЕЦОВ. Ну, рассказывай. Как и что.

ГОСТЬ. Да рассказывать-то нечего. Все по-старому.

КУЗНЕЦОВ. Значит, без перемен?

ГОСТЬ. Без перемен.

КУЗНЕЦОВ. Все в порядке?

ГОСТЬ. Все в порядке.

КУЗНЕЦОВ. Живешь все там же?

ГОСТЬ. Все там же.

КУЗНЕЦОВ. Где и жил?

ГОСТЬ. Где и жил.

КУЗНЕЦОВ. И работаешь… по той же специальности?

ГОСТЬ. По той же.

КУЗНЕЦОВ. Как и работал?

ГОСТЬ. Как и работал.

КУЗНЕЦОВ. А сюда — в отпуск?

ГОСТЬ. В отпуск.

КУЗНЕЦОВ. Ко мне?

ГОСТЬ. К тебе.

КУЗНЕЦОВ. Спасибо, что не забываешь.

ГОСТЬ. Да что ты, Валюха! Разве такое забывается!

КУЗНЕЦОВ. Такое — нет. Такое не забывается.

ГОСТЬ. Да, было времечко… Сейчас я уже не тот… Отяжелел, обленился… Меня в округе теперь уже не по имени а по отчеству кличут. Так и зовут — Игнатыч.

КУЗНЕЦОВ. Игнатыч?

ГОСТЬ. Игнатыч.

КУЗНЕЦОВ. Как же так? Без имени?

ГОСТЬ. Без имени. По-свойски.

КУЗНЕЦОВ. Гм… Ты меня извини. Я отлучусь на секунду.


КУЗНЕЦОВ выходит на кухню.


ЛИЗА. Ну что, выяснил?

КУЗНЕЦОВ. Выяснил. Это Игнатыч.

ЛИЗА. Кто бы мог подумать! И это все?

КУЗНЕЦОВ. Все.

ЛИЗА. Ценные сведения!

КУЗНЕЦОВ. К сожалению, больше ничего не удалось выудить.

ЛИЗА. А ничего и не надо выуживать. Надо просто выставить его вон.

КУЗНЕЦОВ. Лиза, умоляю: никакой инициативы! Лучше я сделаю второй заход.

ЛИЗА. Какой еще второй заход? Совершенно очевидно, что он проходимец.

КУЗНЕЦОВ. Ну, дай мне еще три минуты. Я доведу ситуацию до зеркальной ясности.

ЛИЗА. Ровно три минуты. И ни минутой больше.


КУЗНЕЦОВ возвращается в комнату.


ГОСТЬ (раздумчиво). Странный ты какой-то, Валюха… Уставишься на меня и смотришь. Вроде как не узнаешь… Мне даже не по себе становится…

КУЗНЕЦОВ. Почему это я тебя не узнаю? Я тебя вполне узнаю… Вот и лицо твое мне очень знакомо… У меня, брат, память на лица фотографическая…

ГОСТЬ. Вот оно как несуразно в жизни бывает… Едешь к человеку за тыщу верст, а он тебя, оказывается, даже и не помнит!..

КУЗНЕЦОВ. Да с чего ты взял, что я тебя не помню?.. Я тебя прекрасно помню. Особенно в профиль. Память у меня, брат, — будь здоров. Учителя поражались.

ГОСТЬ. Правду, видать, пословица говорит: с глаз долой — из сердца вон. Ну, напрягись, Валюха… Ну, вспомни!.. Киргизия… Памир… Альплагерь… Ну!..

КУЗНЕЦОВ. Еще бы не помнить! Я же там отдыхал три года назад. Еще ногу вывихнул. Мне грязевые примочки ставили…

ГОСТЬ. Ну, а теперь меня вспомни!.. Вторая палатка от реки. Мы там ежевику рвали… Ну, Кольку Пахомова помнишь?

КУЗНЕЦОВ (облегченно). Ф-фу, черт!.. Ну конечно!.. И, главное, имя-то на кончике языка вертится!.. Ну, здорово, Колька!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия