Часы с вариантами

Очень быстро начала раздражать мелочность запросов от будущего. Помню, позвонила одна дама, дальняя родственница знакомых Толикиного отца. Ее страшно интересовал вопрос: можно ли ей надеть сегодня в театр новое французское платье?

— Надевайте, в чем дело, — сказал я.

— Сереженька, вы еще молоды, вы не совсем понимаете… Платье очень оригинального покроя, но не пошитое на заказ, а купленное в магазине. Если в театре будет еще хотя бы одна женщина в таком же платье — это будет для меня удар!

— Смело надевайте, — посоветовал я.

В полночь она снова позвонила со слезами и угрозами. Оказывается, она наткнулась в театре на свое платье. Премьера была испорчена к чертям собачьим.

Я тут же возвратил время к нашему первому разговору, дождался ее звонка и отчеканил:

— Ни в коем случае не следует надевать это платье. Там будет другая мымра в таком же.

На следующий день она прислала мне через Толика коробку конфет.

Я завел специальную записную книжечку, где регистрировал точное время заказа, чтобы не терять ни минуты при возвращении. Теперь я прыгал точно к разговору с заказчиком, прямо к своей прорицающей фразе. И все равно эти скачки утомляли. Создавалось впечатление, что я не живу, а топчусь на одном месте. Я понял, что совершил ошибку, став пророком.

Мои родные тоже оказались втянутыми в эту историю. Только не папа. В погоне за международными событиями он все время колесит по земному шару и не всегда успевает следить за внутренними делами.

Так полгода назад он проморгал Светкино замужество, находясь в республике Мозамбик. Светка с Петечкой закончили школу и поступили в институт вместе. В принципе мы догадывались, что они когда-нибудь поженятся, не предполагали только, что это произойдет так скоро. В начале второго курса выяснилось, что им необходимо срочно вступить в брак. Я сначала не понял причины такой спешки, но потом догадался, что у Светки будет ребенок. Папа слал тревожные телеграммы из Мозамбика, пытаясь понять, что у нас происходит. Наконец мама сообщила ему о свадьбе, и он прислал оттуда самолетом посылку каких-то плодов, названия которых никто не знал. Плоды мы съели.

Вот и теперь, отправившись в Японию, он упустил важную веху в моей биографии. Я понимаю, безработица в Японии много важнее, но и собственный сын нуждается во внимании. Пока я больше видел папу по телевизору в рядах демонстрантов с микрофоном в руках.

Впрочем, я не слишком огорчался. Папа с его деловыми качествами наверняка потребовал бы от меня предсказания международных событий, а я в этом деле не очень силен.

В глазах Светки я вырос до потолка. Раньше она относилась ко мне с легким пренебрежением, считая себя много старше. Особенно заважничала, когда вышла замуж и забеременела. То есть наоборот. Хотя «иметь детей кому ума недоставало». Я ведь классику помню. Петечка это подтвердил, завалив после свадьбы зимнюю сессию и отправившись рядовым в город Шауляй в Литве.

После предсказаний его звонков сестра стала подлизываться ко мне. Ей не терпелось узнать — кто у нее будет: мальчик или девочка?

— А кого тебе хочется? — спрашивал я.

— Девочку.

— Мальчика, значит, будешь любить меньше?

— Да ты что?! Дурак!

— Тогда какая разница? — философски спрашивал я.

Ждать, когда она родит, а потом вернуться назад и сообщить ей результат, было бессмысленным расточительством времени. Поэтому я уклонился от ответа.

Что касается мамы, то с ней сложнее. Она сразу почуяла неладное, лишь только у меня появились часы. А когда посыпались заказы по телефону, мама проявила характер.

Я завидую ее характеру. Кремень. Иногда мне кажется, что дедушка — ее отец, а не моего папы. У обоих есть — как бы это выразиться? — внутренние принципы, что ли. Мама, например, запрещает отцу привозить ей тряпки из заграницы. Он раньше пытался, она отдавала их подругам. Подчеркиваю: не продавала, а отдавала даром. Дарила. Она не навязывает нам своих взглядов. Мы-то со Светкой всегда ждем, что привезет папочка.

У мамы колоссальная интуиция. Иногда мне кажется, что она — ясновидящая. Она всегда угадывает, когда папу покажут по телевизору с репортажем. Я не совсем понимаю — как она к нему относится. Вообще, мама — человек скрытный.

Так вот, когда моя популярность предсказателя стала сравнима со славою библейских пророков, мама не выдержала.

— Сережа, может быть, ты объяснишь мне, что происходит?

— Ничего особенного. Я нашел свое призвание. Буду пророчествовать, — беспечно отвечал я, но сам насторожился.

— Дело не в этом. С нами последнее время происходит что-то странное. Я все время ловлю себя на том, что все повторяется. Понимаешь? Разговариваю с человеком, а кажется, это уже было. Меня не покидает ощущение, что это связано с тобой.

— Да ты что! При чем тут я?!

— Не знаю. Я и прошу объяснить.

— Я не могу, — потупился я.

— Почему?

— Я обещал не говорить.

— Хорошо, — спокойно сказала она. — Это твое дело. Обещал молчать — молчи. Но объясни тогда, как долго ты намерен заниматься обманом?

— Каким обманом? — возмутился я.

— Тем, что ты называешь прорицаниями. Ведь ты обманываешь. Я не знаю, как ты это делаешь, но знаю — это обман.