Часы (СИ)

Все молодые воры были широкоплечими красавцами и их тела были покрыты рубцами от ударов алебард и мечей городских стражников (за что их еще называли "боевыми ворами"). Они подходили к Трону Воров совсем не тихим воровским шагом, а громко щелкая каблуками щегольских лаковых сапогов, под одобрительные крики молодых воровок и сгружали под ноги Велвора добытое у стражников оружие с громким грохотом.

Воровская верхушка недолюбливала молодых воров потому, что они были слишком энергичными, но вместе с тем глупыми, слишком амбициозными, но вместе с тем набитыми разной воровской дурью под самую затылочную подвязку, а еще они были весьма невоздержанными на язык и способными на внезапные вспышки воровской ярости. Консорт Хуго придумал им всем смешное имя, он называл их "нашими боевыми попугайчиками" и все Консорты громко и с большим удовольствием смеялись, когда он так говорил.

С каждым годом придумывать для этих "боевых попугайчиков" новые цели и смыслы их существования становилось все труднее, поэтому втайне воровская верхушка буквально молилась на городских стражников, которые так мужественно держали сейчас оборону в стенах городской управы, защищая несуществующую золотую цепь верхнего градоначальника.

Цепь у градоначальника, конечно же, была (это был символ его былой власти над верхним городом), но медная, с очень слабым золотым напылением, и если бы городская управа пала, все это сразу же открылось бы и тогда у всей воровской верхушки возникли бы очень серьезные проблемы с молодыми амбициозными ворами, о которых сейчас Велвору не хотелось даже и думать. В случае падения городской управы, под удар попал бы не только он, но и Консорты, и главы воровских корпораций, и воровские старшины, которые были в курсе истинного положения вещей с цепью градоначальника. Поэтому-то все они разве что не молились на храбрых городских стражников и желали им удачи от всего сердца.

Сидя на Троне Воров, Велвор с хмурым и озабоченным видом разглядывал алебарды, пики и доспехи городской стражи, которых целую гору навалили у его ног энергичные молодые воры. Оружия было очень много, они определенно делали успехи, эти эффективные засранцы в своей дурацкой охоте за мифической золотой цепью верхнего градоначальника и ничего хорошего эти успехи ему не сулили.

Вдруг взгляд Велвора остановился на куске серого полотна, краешек которого выглядывал из-под пробитой в нескольких местах кирасы. Это вполне мог быть какой-нибудь предмет одежды одного из несчастных стражников, а значит, его можно было с чистой совестью затолкать в кожаный мешок для мягкого приношения и закончить, наконец, этот проклятый ритуал праздничного приношения.

Пока молодые боевые воры величались перед толпой зрителей, демонстрируя ей свои шрамы, мышцы и окровавленные ножи, пока они срывали аплодисменты и посылали визжащим от восторга молодым воровкам свои воздушные поцелуи, Велвор пальцем подозвал одного из лакеев и указал ему на кусок серой материи. Лакей понимающе кивнул, а потом осторожно пробрался между ликующими боевыми ворами и выдернул ее из кучи оружия. После этого лакей повернулся лицом к Трону Воров и развернул материю на вытянутых вверх руках.

Шум в Зале тут же утих, а молодые воры сразу же угомонились и прекратили свои кривляния перед публикой. Толпа смотрела на руки вора-лакея, а он, медленно поворачиваясь на одной ноге, демонстрировал ей серые мужские подштанники. Подштанники были теплыми, казенного образца и серыми не от грязи, а от старости, к тому же они были покрыты бурыми пятнами засохшей крови и еще чем-то коричневым. Велвору сейчас не хотелось думать о том, каким образом они попали в руки молодых амбициозных воров, сейчас он думал только о том, как воспользоваться ими для прекращения отвратительного и позорного спектакля, в который уже давно превратилось сегодняшнее праздничное приношение. Формально эти подштанники подпадали под определение "мягкого приношения" и после некоторого колебания Велвор решился. Он встал и два раза резко, сильно и быстро хлопнул в ладоши. Лакей сразу прекратил демонстрацию, а потом подошел к древнему мешку, с гримасой отвращения на лице затолкал в них подштанники и быстро вытер ладони о расшитый серебряной нитью фрак.

- Приношение окончено!- спокойным и сильным голосом провозгласил вор-распорядитель.- Начинается воровская праздничная вечеря!

***