Часы тьмы

— Да, двадцать чашек вот этого напитка, по уколу кортизона в каждое колено, и можно выпускать. — Он достал пару купюр.

— За счет заведения, лейтенант, — отмахнулась женщина. — Рекламная кампания.

— Спасибо, Мэри. — Хоук подмигнул ей. Протянул одну чашку Карен.

Они высмотрели свободный столик, подошли, сели на металлические стулья.

— Видите? — Он пригубил кофе. — Одна из немногих оставшихся у меня привилегий.

— Звание дает вам на это право. — Карен сделала вид, что увиденное произвело на нее впечатление.

— Нет, — покачал головой Хоук. — Прошлые заслуги. В 1975 году команда гринвичской школы стала чемпионом округа, вышла в финал первенства штата. Такое не забывается.

Карен улыбнулась. Поправила волосы.

— Как поживаете? — спросил детектив. — У меня пару раз возникала мысль заглянуть к вам. Когда я видел вас в последний раз, выглядели вы ужасно.

— Я знаю, — кивнула Карен. — И чувствовала себя соответственно. Но понемногу отхожу. Время… — Она вздохнула, отпила кофе.

— Так говорят… — Лейтенант последовал ее при меру. — Значит, ваши дети учатся в средней школе?

— Двое. Саманта в этом году заканчивает. Алекс — во втором классе.[11] Он играет в лакросс. И по-прежнему очень переживает.

— Само собой. — Кто-то, протискиваясь, задел его по спине. Он чуть наклонился вперед, сжал губы. Да и что тут можно было сказать?

— Вы тогда расследовали дело о наезде. — Карен сменила тему. — Какой-то паренек из Флориды. Водителя нашли?

— Нет. Но я выяснил, как имя и телефон вашего мужа оказались в его кармане.

И рассказал Карен о «мустанге».

— «Крошка Чарли». — Карен кивнула и улыбнулась. — Все понятно. Автомобиль no-прежнему в гараже. В завещании Чарли попросил его не продавать. Может, возьмете, лейтенант? Вам нужна американская икона? Всего-то восемь тысяч баксов за то, чтобы пару раз выкатывать се из гаража…

— Извините. У меня уже есть американская икона. Банковский счет на обучение дочери в колледже. — Он рассмеялся.

По системе громкой связи объявили, что команды выходят на поле. Оркестр направился к проходу между трибун под мелодию Бон Джови «Кто говорит, что ты не можешь пойти домой?». Из толпы вынырнула дочка лейтенанта.

— Папуля, пошли! Я хочу сидеть с Элизой.

— Начинается второй тайм. — Лейтенант поднялся.

— Она такая милашка. Ваша старшая?

— Моя единственная, — ответил детектив после короткой паузы. — Спасибо.

Их взгляды на мгновение встретились. И Карен почувствовала: глубоко посаженные глаза что-то скрывают.

— Как насчет лотерейного билета Атлетического центра? — спросила она. — Благое дело. Программа развития. — Она рассмеялась. — Помогайте, а то я в отстающих.

— Боюсь, на благо спорта я уже отдал все, что мог, — смиренно вздохнул лейтенант, похлопав себя по коленям.

Она оторвала один билет, написала его фамилию.

— За счет заведения. Знаете, ваши слова в тот день мне очень помогли. Насчет того, что вы знаете, каково мне сейчас. Наверное, мне тогда требовалось такое вот неформальное сочувствие. Я это оценила.

— Да… — Хоук покачал головой, беря билет из ее руки. Их пальцы на мгновение соприкоснулись. — Сегодня у меня день подарков.

— Расплата за добрые дела, лейтенант.

Они встали.

— Папа, пошли! — нетерпеливо позвала дочь.

— Успеха вам с лотереей. Знаете, если вы до конца игры продадите хоть несколько, можете считать, что вам повезло.

Карен рассмеялась:

— Я рада нашей встрече, лейтенант.

Хоук помахал ей рукой, направляясь к дочери.

— Надеюсь, еще увидимся.

ГЛАВА 16

Его захватили врасплох, решил вечером Хоук, стоя у мольберта в своем маленьком, на две спальни, доме, который он арендовал на авеню Евклида в Стэмфорде, с видом на Холли-Коув.

Опять морская тематика. Шлюп в гавани, со свернутыми парусами. И на палубе — никого. Это все, что он обычно рисовал. Корабли.

Джесси сидела в своей комнате, смотрела телевизор, отправляла текстовые сообщения. Они съели пиццу в «Моне Лизе», посмотрели новый полнометражный мультипликационный фильм. Джесс прикидывалась, что ей скучно. Он наслаждался.

— Это все для трехлеток, папуля! — Она закатила глаза.

— Возможно, — не стал спорить он. — Но пингвины клевые.

Хоуку здесь нравилось. Один квартал до маленькой бухты. Маленький двухэтажный коттедж, построенный в шестидесятых. Хозяин недавно сделал ремонт. С балкона на втором этаже, где находилась гостиная, виден пролив Лонг-Айленд. В соседнем доме жили французы, Ричард и Жаклин. Они реставрировали старинную мебель (мастерская находилась в гараже) и всегда приглашали его на вечеринки, куда в основном приходили люди, которые говорили с ужасным акцентом, и где подавали неплохое вино.

Да, они захватили его врасплох. Нахлынувшие чувства. Как он заметил ее глаза, карие и притягивающие. Как ее смех естественным образом сочетался с ними. Как она чуть растягивала слова, словно родилась не в этих краях. И ее светло-каштановые волосы, забранные в девичий конский хвост.

Как она сунула ему в руку лотерейный билет и пыталась вызвать у него улыбку.

Так непохоже на Бет. Когда рухнул ее мир.

Хоук провел тонкую линию от мачты парусника, растворил ее в синеве неба. Присмотрелся. Тошниловка.