Часы тьмы

Хоук покачал головой:

— Я работал. Нет.

— Я видела. — Они оба смотрели на экран. — Для меня это было так тяжело. Зря я это сделала. Все ожило вновь.

— Я могу вас понять.

— И где-то здесь я почувствовала, что смотреть больше не могу. Собралась выключить. — Она встала, подошла к нему, наклонилась над его плечом, всматриваясь в экран. — Мне казалось, что я сойду с ума, вновь наблюдая, как умирал мой муж.

Хоук не понимал, куда она клонит. Наклонившись еще больше, Карен дотянулась до мышки, ждала. Люди, пошатываясь, появлялись из какого-то бокового выхода вокзала, кашляющие, задыхающиеся, в копоти и крови.

— И вот тут я увидела это, — добавила Карен.

Нажатием мышки остановила картинку. На экране высвечивалось и время — 9.16.

В кадре женщина пыталась утешить мужчину, который рухнул на мостовую. Перед ней находился еще один мужчина, в запачканном костюме. Он пробегал мимо, пытаясь отвернуться от камеры. Лицо Карен застыло, в глазах вдруг появился стальной блеск, но при этом (Хоук не мог этого не заметить) и грусть.

— Это мой муж. — Она изо всех сил пыталась изгнать из голоса дрожь. — Это Чарли, лейтенант.

Хоуку показалось, что у него остановилось сердце. Ему потребовалась как минимум секунда, чтобы осознать услышанное. Ее муж погиб при взрыве. Годом раньше. Он был у нее дома, на мемориальной службе. Но и ее слова трактовались однозначно. Хоук вновь повернулся к экрану. Лицо вроде бы напоминало то, что он видел на фотографиях в ее доме. Хоук посмотрел на Карен:

— И что все это значит?

— Я не знаю, что все это значит, — ответила Карен. — Он уехал в город на том поезде — вот в этом я уверена. Позвонил мне перед самым взрывом. На пожарище нашли остатки брифкейса… — Она покачала головой. — Но каким-то образом он не умер.

Хоук вновь всмотрелся в экран.

— Так могли выглядеть сто человек. Он весь в пыли, копоти. Тут не может быть стопроцентной уверенности.

— Все это я уже говорила себе сама. Сначала. По крайней мере надеялась на это. — Карен вернулась к круглому столу. — На прошлой неделе смотрела на эту картинку тысячу раз.

Она достала из сумки лист бумаги.

— Потом я кое-что нашла. Не важно что. Главное, находка привела меня к банковской ячейке на Манхэттене, о которой муж мне ничего не говорил.

Она показала лист Хоуку. Ксерокопию учетного бланка «Чейз Манхэттен», на котором указывалось, когда арендатор пользовался ячейкой, начиная с сентября позапрошлого года. Ячейку открывали достаточно часто. Как правило, два раза в месяц. И всегда арендатор расписывался одинаково: Чарльз Фрайдман.

Хоук всматривался в лист.

— Обратите внимание на последнюю дату. И время.

Хоук обратил — и почувствовал острую боль в груди. Вскинул глаза на Карен.

— Быть такого не…

— Он жив. — Карен встретилась с ним взглядом. Ее глаза блестели. — Он побывал в банке через четыре с половиной часа после взрывов. Через четыре с половиной часа после своей смерти, в которой я не сомневалась. Это Чарли. — Она указала на экран. — Это мой муж, лейтенант.

ГЛАВА 32

— Кому вы об этом сказали?

— Никому. — Она не отрывала от него глаз. — А кому я могла сказать? Моим детям… после того, что им пришлось пережить, их бы это убило, лейтенант. Моим подругам? — Она покачала головой. — Что бы я им сказала, лейтенант? Что произошла какая-то чудовищная ошибка? «Извините, но Чарли не умер. Просто целый год дурачил нас всех!» Поначалу я подумала… вы знаете, иногда, попав в такой жуткий переплет, люди напрочь забывают, кем они были прежде… — Она коснулась пальцем ксерокопии. — Но потом вышла на вот эту банковскую ячейку. Я хотела рассказать все Солу Леннику. Он относился к Чарли как ко второму сыну. Но испугалась. Подумала, а вдруг Чарли действительно что-то сделал? Что-то плохое. И может, я поступлю неправильно, если… Как все это отразится на нас всех? В общем, я испугалась. Вы понимаете, о чем я?

Хоук медленно кивнул.

— Вот и пришла сюда.

Хоук взял со стола учетный бланк. Копом он проработал не один год, так что научился не давать волю чувствам. Прежде всего следовало собрать информацию, создать общую картину. Он посмотрел на листок. Все росписи Чарльза Фрайдмана.

— И чего вы от меня хотите?

— Не знаю. — Карен покачала головой. — Я даже не знаю, что он сделал. Но что-то он сделал… Он не мог так поступить с нами без веской причины. Я достаточно хорошо его знала. Он не такой человек, лейтенант. — Она отбросила с лица прядь волос, ладонью вытерла глаза. — По правде говоря, я не имею ни малейшего понятия, чего я от вас хочу.

— Это нормально. — Хоук сжал ее руку. Посмотрел на экран. Перебрал возможные причины, обусловившие такой вот поступок Чарльза Фрайдмана. Амнезию, вызванную шоком, отмела сама Карен. И правильно. Какая уж тут амнезия, если человек прямиком направился к банковской ячейке. Другая женщина? Присвоение чужих денег? Эта история на автостоянке с дочерью Карен. «Двести пятьдесят миллионов долларов». Но Сол Ленник заверил его, что хеджевый фонд Чарльза ни в чем не нарушал законов.

— Позвольте спросить, а что вы там нашли? — Хоук указал на ксерокопию учетного бланка.