Часы тьмы

Обычно перед выходом из дома Чарльзу приходилось вертеться как белке в колесе: в половине седьмого разбудить Карен, затем заставить Алекса и Саманту начать собираться в школу, между делом успеть просмотреть заголовки на первой полосе «Уолл-стрит джорнал».

В это утро, спасибо техобслуживанию, у него выдалась свободная минутка, чтобы спокойно выпить кофе.

Он жил в уютном, построенном в колониальном стиле особняке, расположенном на тихой улочке. За дом Чарльз полностью расплатился, и стоил он, наверное, больше, чем за всю свою жизнь заработал отец Чарльза — продавец из Скрэнтона. Может, этот особняк в чем-то и уступал домам на Норт-стрит, где жили некоторые его коллеги по бизнесу, но и ему удалось многого добиться. Он окончил Пенсильванский университет, прекрасно проявил себя в департаменте инвестиций в банке «Морган Стэнли», увел оттуда нескольких клиентов, когда основал собственную фирму «Харбор кэпител». У него был коттедж на одном из горнолыжных курортов Вермонта, он практически оплатил обучение детей в колледже и мог отправиться в отпуск всей семьей в самые экзотические уголки планеты.

Так что же пошло не так?

Тоби уже скребся о дверь в кухню, пытаясь вернуться в дом. «Сейчас, сейчас», — вздохнул Чарльз.

На прошлой неделе другой их терьер, Саша, попал под колеса автомобиля — прямо перед домом. На этой тихой улочке. Во всяком случае, именно там Чарльз нашел собачку — окровавленную, бездыханную. Все очень расстроились. А потом он получил записку. Ее доставили на следующий день к нему в офис, вместе с корзиной цветов. От записки его бросило его в жар. И Чарльз стал видеть эти сны.

Скорбим о собачке, Чарльз. Твои дети могут быть следующими…

Почему все зашло так далеко?

Он поднялся, взглянул на часы в плите: 6.45. Если получится, он сможет выйти от дилера в половине восьмого, успеть на поезд, отходящий в 7.51 и через пятьдесят минут сесть за свой стол в офисе на углу Сорок девятой улицы и Третьей авеню. И решить, что же делать. Он впустил собаку, она с радостным лаем проскочила гостиную и выбежала через парадную дверь, которую Чарльз по рассеянности забыл закрыть. Теперь Тоби намеревался перебудить весь квартал.

С этим маленьким поросенком хлопот больше, чем с детьми.

— Карен, я ухожу! — крикнул он, схватил кейс и сунул «Уолл-стрит джорнал» под мышку.

— Пока-пока, — откликнулась супруга, выйдя из-под душа и запахивая халат.

Она по-прежнему была для него сексуальной, даже с влажными после душа, спутанными светло-каштановыми волосами. Почему бы и нет? Карен оставалась красавицей. Отличная фигура (сказывались десятилетия занятий йогой), гладкая кожа, мечтательные карие, с поволокой, глаза. На мгновение Чарльз пожалел, что не перекатил ее на спину, когда Тоби спрыгнул с кровати, и не воспользовался моментом.

Но вместо этого он прокричал что-то об автомобиле и что в город поедет на «Метро-Норт». И возможно, позвонит позже, чтобы она его встретила.

— Я тебя люблю! — крикнула Карен, перекрывая гудение фена.

— Я тебя тоже.

— После игры Алекса мы пойдем…

Черт, как же он забыл! Игра Алекса в лакросс,[2] первая в сезоне. Чарльз вернулся, быстро написал сыну записку и оставил ее на столе в кухне.

Нашему нападающему № 1

Разнеси их в пух и прах, чемпион!

УДАЧИ!

Поставил свои инициалы, зачеркнул, написал: «Папа». Какие-то мгновения смотрел на записку. Как бы ни разворачивались события, он не допустит, чтобы с семьей что-то произошло.

Потом он направился в гараж и, уже открывая ворота, услышал лай Тоби и крик жены, перекрывающий гудение фена:

— Чарли, впусти эту чертову псину!

Глава 2

В половине девятого Карен занималась йогой.

К этому времени она уже вытащила Алекса и Саманту из постелей, поставила на стол коробку кукурузных хлопьев и гренки, нашла топик, который, по словам Сэм, «пропал навсегда» (в ящике комода в комнате дочери), выиграла два словесных поединка насчет того, кто сегодня поведет автомобиль и чьи ногти остались в раковине в их общей ванной. Кроме того, Карен накормила собаку, убедилась, что форма Алекса для лакросса выглажена, и, когда дело уже шло к третьему поединку, вытолкала детей за дверь, поцеловала и обняла каждого, перед тем как усадить в «акуру», получила совет срубить один определенно засыхающий вяз и отправила два электронных письма членам попечительского совета школы насчет предстоящей кампании по сбору средств.

«Ничего себе утро… — вздохнула Карен и кивком поздоровалась с несколькими знакомыми, торопливо присоединяясь к уже начавшей занятия группе. — А вторая половина дня вообще превратится в кошмар».