Часы веков

— Ага, обжоры, не по зубам пришёлся орешек! — торжествующе закричал им вслед часовой мастер. — Ату, держи их! Я вам не пещерный медведь! Ах, вы, бессовестные босяки! Оказывается, вам нравится «гры», а «жжи» вы терпеть не можете!

Через минуту на леднике не осталось ни одного дикаря.

— Чем вы испугали их? — переводя дыхание, спросила Муха. — Что такое «жжи»?

Он повернулся к ней и показал карманный фонарик.

— Я зажигал и гасил его, когда приблизились эти босяки, — сказал Великанов усмехаясь. — Как я и думал, блеск огня привёл их в содрогание. Они смертельно боятся «жжи»! Насколько я понял их музыкальный язык, «гры» — это медведь, а «жжи» — огонь.

— Но я читала, что первобытные люди очень ценили огонь, — возразила Муха.

— Но это же ещё полулюди! — сказал он. — Первобытное стадо, хотя его и принято называть человеческим. Пройдёт ещё не мало тысячелетий прежде, чем они приручат огонь и заставят его служить себе и…

Великанов не договорил, потому что далеко-далеко за сугробами мелодично и звонко пробили часы веков:

— Бо-о-оммм…

И, словно по взмаху волшебной палочки, всё вокруг Великанова и Мухи чудесно изменилось. Они стояли уже не на леднике, а на прелестной зелёной лужайке, которую омывала широкая река с чистой, просвечивающей, будто стекло, водой. Жёлтый песок устилал её берега, поросшие там и тут камышом и осокой.

За лужайкой виднелся густой лес, и Муха без труда узнала так хорошо знакомые ей и милые сердцу берёзы, осины, сосны и ели…

— Куда мы попали? — радостно вскрикнула она, сбрасывая лыжи и взбираясь на большой валун, который высовывался из травы, слово каменный гриб. — Какой здесь замечательный воздух! А как здесь много цветов! От ледника ничего не осталось!

— Нет, осталось, — качнул головой часовой мастер, снимая шапку и вытирая вспотевший лоб.

— Вы шутите! — рассмеялась Муха. — Здесь так тепло!

— И всё-таки осталось!

— Где?

— У тебя под ногами…

— Под ногами? — Муха сделала гримаску. — Да ведь это же камень!

— Именно!

— Что общего между ледником и этим камнем, который стал совсем горячим от солнышка?

— А ты посмотри, как этот камень великолепно отшлифован! Ни одного выступа! Его даже приятно погладить ладонью…

— Ну и что же?

— Это валун.

— Я знаю.

— Ты очень мало знаешь! — рассердился часовой мастер. — Не сомневаюсь, что в школе вам объясняли, как появились валуны — и маленькие и огромные, величиной с дом.

Муха смутилась.

— Да, кажется, нам рассказывали… Но это было очень давно, когда я училась ещё в четвёртом классе…

— Давно! Всего год назад? А разве ты не должна всю жизнь помнить то, что слышала в школе?

— Я, наверно, была тогда невнимательной, — призналась Муха, вздыхая.

— Она была невнимательной! — проворчал часовой мастер. — И бедные учителя тратят на этаких девчонок и мальчишек время и силы! Так знай же, нерадивая школьница, что валун, на котором ты сейчас стоишь, отшлифовал ледник! Тот самый ледник, где нас чуть-чуть не сожрали волосатые!

— Правильно!

— Ещё бы не правильно!

— Интересно, сколько лет потребовалось леднику, чтобы так мастерски отполировать этот камень?

— Ну, на этот вопрос ответить трудно, — пожал плечами часовой мастер. — Ледниковые эпохи длились многие тысячелетия. И сколько их было, этих эпох, никто точно не знает. Может быть, две, а может быть, четыре или даже пять… Менялся климат на Земле, постепенно наступали похолодания, а ледники тысячекилометровыми языками вытягивались с севера по нашему полушарию. По одному такому язычку мы с тобой и совершили нашу прогулку… Ой!.. — вдруг вскрикнул он, беспокойно теребя бороду.

— Что случилось? — испугалась Муха, прыгая с камня на траву.

— Я потерял на леднике свой электрический фонарик.

— Так он, наверно, валяется где-нибудь в траве, — сказала она озираясь.

— Каким образом фонарик мог оказаться в траве? — Часовой мастер посмотрел на девочку, иронически улыбаясь.

— Очень просто, — беспечно сказала Муха, — из ваших слов я поняла, что наш ледник отступил и растаял, потому что на Земле наступило новое потепление. А если так, то фонарик с растаявшего ледника мог свалиться только в траву.

— До чего же ты несерьёзное существо, Муха-мушка! — вздохнул Великанов. — Как ты думаешь, сколько лет прошло с той минуты, когда мы были на леднике?

— Не знаю…

— Потепление так же, как и похолодание, — процесс весьма и весьма продолжительный. Я считаю, что мы с тобой катались на лыжах по леднику не менее, чем сто тысяч лет назад!

— Ого!

— А может быть, и того больше!

— Ого-го!

— Если фонарик упал в снег сто тысяч лет назад, то что от него осталось?

— Он… проржавел… истлел за эти годы.

— За эти годы? Да он рассыпался в прах ещё девяносто девять тысяч девятьсот девяносто лет тому назад! Попробуй теперь разыскать его остатки!

— Как странно! — вырвалось у Мухи. — Но вы даже не успели снять лыжи со своих ног! Только подумать — сто тысяч лет! А каменный век всё ещё длится?

— Конечно! Каменный век длился не менее полумиллиона лет.

— Интересно, как выглядят сейчас дикари?

— Увидим… Послушай, Муха, ты не чувствуешь запаха гари?

Она потянула носом воздух.

— Чувствую! По-моему, в лесу горит костёр.