Часы Застывшего Часа

— Можешь прочитать? — Язар показал письмо альва. Он давно ждал этого момента и опустил прелюдии.

— Это послание защищено магией, — заключила Иварис, рассматривая ледяной лоскуток. — И его не так просто уничтожить. Но это все, что я могу о нем сказать.

— А твой отец?

— Он и язык фавнов порою забывает, — она задумчиво помолчала. — Тебе нужно показать письмо Неберису, правой руке и придворному советнику Вулкарда. К самому царю я бы не стала обращаться на твоем месте — незачем тревожить его пустяками.

Язару захотелось поделиться с Иварис и другой находкой. Они едва познакомились, однако он сразу же ей доверился, словно она была не кем-то подобным изменчивому человеку, но благородным лесным духом или зверем.

Драгоценный глаз альва она разглядывала уже пристальней. Бережно и с величайшим почтением она посмотрела в него на свет, закрыв им солнце, будто творила затмение, затем прижала к губам.

— Ему не хватает тепла, — заключила она. — И полагаю, ни один костер не сможет его согреть. Хотя с тобой ему как будто бы уютно. Язар, — она с любопытством заглянула в его серые глаза, — расскажи мне о себе.

С не меньшим интересом она выслушала историю жизни Язара, историю его матери и старухи Атаказы. Когда он закончил, солнце стояло уже высоко, и его яркий свет, разбиваясь о крышу беседки, ниспадал к земле длинными золотистыми локонами. Иварис потрясенно молчала.

— Не рассказывай об этом другим людям, особенно магам. В тебе заключена великая сила, и они попытаются ее отобрать.

— Но я не маг, — возразил Язар.

— Небоизбранные не дадут тебе пройти в столицу Синим Лучом, — рассудила она после длительного молчания. — Тебе нужно идти холмами.

— Кто такие небоизбранные? Прежде я никогда их не встречал.

— Почему-то я не удивлена, — Иварис покачала головой, признавая его безнадежность. — Они отстаивают права коренных бризарцев, полагая их лучшими из людей. Небоизбранные верят, что сумеют подняться на небеса, где будут жить среди альвов. Их лидеры — волшебники и сторонники Седогора, и теперь я понимаю, для каких целей им понадобились глаза альва.

— Если их цели благородны, так может быть мне стоит отдать им глаз?

— Здесь я не посмею тебе советовать. Ведь тогда ты вновь утратишь зрение, оторвешь лишь только найденную часть, которой тебе недоставало от рождения.

— Иварис, а ты сможешь, — Язар уронил робкий взгляд на столешницу и стал нервно водить по ее краю пальцами. — Или твой отец…

— Я не могу обещать, — видя, как он расстроился, она пояснила. — Я могу вернуть глаза слепому. Но ты не хочешь вернуть зрение, ты хочешь его изменить. Фавны видят лучше людей, но даже мне не хватает зоркости, чтобы различить Эсмаида в ореоле его сияния. Твои глаза не слабые, напротив, они очень сильные. Ты просто не умеешь сдерживать их силы.

— Какой мне прок в их силе?! — вспылил Язар, но столь же быстро погас. — Вот если бы я служил на корабле впередсмотрящим, то и без подзорной трубы мог видеть землю за сотню верст.

— Вот видишь, — улыбнулась она. — Твоим глазам еще можно найти применение.

— А если я посмотрю в подзорную трубу? — замечтался он. — Что находится выше неба?

— Великое древо Яргулвард, на котором растут все миры.

— Я так мало знаю о мире, — вновь смутился Язар. — Расскажешь мне о Яргулварде?

— Обязательно. Но не сейчас. Давай подумаем, как разрешить загадку нападений троллей. Послушаем, что говорят солдаты. Я здесь три дня, а в своих исканиях не продвинулась и на шаг. Если этезианцы что-то и знают, эти знания они прячут надежно даже для чутких ушей фавна. Будем надеяться, сегодняшнее сражение сделает их разговорчивее. Пещерные тролли нападают впервые, и впервые Золотарь получает столь глубокие раны.

Они разделились, договорившись встретиться в беседке на закате. Иварис наблюдала за уборкой тел и прислушивалась к идущим на поле боя разговорам. Черновой работой занимались обыватели. Мужики грузили трупы на повозки и свозили к наскоро сооружаемому костру на востоке, на другом берегу Синего Луча. При этом оружие и доспехи павшим воинам не оставляли — для того они были слишком ценны. Трупы укладывали стройными рядами. Женщины обтирали им от крови лица и руки и завязывали им глаза белыми лентами. В ладони солдатам вкладывали куриные яйца, а кисти связывали на груди. Когда тела нужно было собирать по частям, женщины занимались этим бестрепетно, рутинно. Головы прикладывали к плечам, конечности привязывали. Если же и того сделать было невозможно, к останкам клали куриные яйца и закутывали их в белые саваны. Теперь, когда Эсмаид поведет души людей в Рошгеос, мир богов, они не ослепнут от его сияния.

Среди трупов были трое горожан, убитых прорвавшимся в Золотарь пещерным троллем. Женщины отнеслись к ним с особой заботой: переодели, расчесали и вложили им подарки от семей. Мужчине дали его любимую курительную трубку, мальчику деревянного дракончика, а женщине локоны волос ее детей, чтобы в новом мире она смогла узнать их и приютить.