"Чатос" идут в атаку

«Чатос» вновь ринулись в атаку. Впереди нарастали горы. В перекрестие прицела самолета Рыбкина легло хвостовое оперение и кабина верхнего стрелка. Леонид нажал гашетки. Слева ударил Божко Петрович. Разведчик вспыхнул.

Выходя из атаки, Рыбкин на какое-то время потерял из виду Сардино. Неужели сбит? Резко развернув истребители, они с Божко вновь устремились к противнику. И тут Рыбкин увидел испанца: пристроившись вплотную к горящему разведчику, Луис сек его пулеметным огнем.

Подойдя слева, Рыбкин и Петрович несколькими очередями добили «хейнкеля». Волоча за собой мохнатый. хвост дыма, объятый пламенем самолет устремился к гранитным скалам Сьерра-де-Гвадаррама. Луис, стреляя, помчался за ним. Охваченный азартом, он не замечал сигналы Рыбкина. «Если разведчик взорвется в воздухе, Луису несдобровать», — заволновался Леонид. Наконец у «хейнкеля» начали разрушаться рули высоты. Только тогда Сардино отошел в сторону.

Звено легло на курс к Сото. «Наши, наверное, уже псрнулись», — устало подумал Рыбкин. Он отдал ручку управления от себя и повел звено на снижение. И в этот момент с запада появились два самолета. Повисшее над горами солнце било в глаза, и летчики не смогли рассмотреть тип и принадлежность приближавшихся машин. Только когда огненные трассы протянулись к И-15, стало ясно, что перед ними противник.

Бой завязался почти над самой землей. После нескольких атак самолету Петровича перебили расчалку правого крыла и срезали ветровой козырек. Божко вынужден был выйти из боя. Но и «фиаты» стали уходить. Рыбкин с облегчением вздохнул: горючее и боеприпасы были на исходе. Он дал сигнал Сардино пристроиться. Но тот как с цепи сорвался. Прижав истребитель к земле, испанец устремился вдогонку за фашистами. Рыбкина бросило в жар. Он развернул свой самолет и погнался за Луисом в надежде вернуть его.

Проскочив линию фронта, фашисты, видимо, почувствовали себя в безопасности и ослабили внимание. Тут их и нагнал Сардино. Он влепил очередь в идущий сзади истребитель. Пылающим костром тот рухнул на землю. Ликующий Луис проскочил мимо Рыбкина и, петляя над землей, понесся к Сото. Догнать его Леониду удалось только уже возле своего аэродрома.

Зарулив самолет на стоянку, Сардино выскочил из кабины. Сорвав с головы шлем, он так трахнул его о землю, что стекла летных очков разлетелись на мелкие куски.

— Виктория! Победа! — радостно закричал он, не замечая удивленных взглядов товарищей.

— Что случилось, Луис? — спросил Серов. Вместо ответа испанец бросился к Анатолию и стал его целовать. Затем заключил в объятия Петровича.

— Викториа! Викториа!

Подрулил только что приземлившийся Рыбкин. По его недовольному лицу Еременко догадался, что в воздухе что-то произошло. Увидев валявшийся на земле шлем и осколки от летных очков, Рыбкин молча направился к своему самолету. Взяв в бортовом брезентовом кармане французские светофильтровые очки, предмет зависти друзей, он протянул их Луису. Обрадованный Сардино стал благодарить своего командира. Но Леонид проговорил строго:

— Если ты еще раз попробуешь вести себя в бою так неосмотрительно, то я своими собственными руками оторву тебе голову.

Услышав это, летчики громко рассмеялись. Дело в том, что привести свою угрозу в исполнение невысокому Леониду было бы не так-то просто. Ему пришлось бы притащить стремянку, чтобы достать до буйной головы своего ведомого.

Еременко, выслушав доклад Рыбкина, в свою очередь возмутился:

— Подумать только! Проходу мне не давал, все в бой рвался, а пустили в воздух — вон что откаблучивает.

Командир эскадрильи еще долго отчитывал Сардино. От веселья Луиса не осталось и следа.

— Отстраню от полетов! — под конец пригрозил ком-эск. Но, увидев огорчение Луиса, смягчился: — Ладно. На первый раз простим тебя. Летай. Но запомни: в воздухе необходима строжайшая дисциплина. Понял?

Когда Сардино ушел, Рыбкин, улыбаясь, сказал Еременко:

— Храбрый парень! Впился в фашистского разведчика — не оторвешь. А потом эти «фиаты»… Я так за него переволновался. Ведь в два счета сшибить могли!

Еременко взъерошил на голове Леонида белые, как лен, волосы:

— Ты вот что — ему пока такие комплименты не говори. Не то он в следующий раз фашисту на спину залезет. Учить его еще следует…

Брунетский выступ продолжал оставаться центром притяжения противоборствующих сторон.

К исходу дня в районах Вильянфранка, Романильос, Боадилья с новой силой разгорелись ожесточенные бои. Противник ввел в действие крупные силы бомбардировщиков. Он пытался сорвать атаки республиканцев, которые стремились прорваться к тыловым коммуникациям фашистских войск, стоявших у стен Мадрида еще с осени 1936 года.

Смеркалось. Эскадрилья Еременко была приведена в готовность номер один. Заботливый майор Альфонсо вместе с официантками Терезой и Сильвией объезжал стоянки, чтобы покормить ужином летчиков, безотлучно находившихся в кабинах истребителей.