"Чатос" идут в атаку

Пройдя Фуэнкарраль, Якушин взял курс на северо-запад. Мадрид остался южнее. Слева по курсу полета изгибалась линия фронта. Блеснула нить реки Мансанарес. Летчик внимательно всматривался в темноту. Истребитель подходил к южным отрогам гор Сьерра-де-Гва-даррама. Пора обратно. И тут в лунном свете проплыл какой-то предмет. Может быть, померещилось? Насколько позволили привязные ремни, Михаил приподнялся на сиденье и всмотрелся в темноту: сомнений не было.

Облитый серебристым светом луны, навстречу И-15 шел «юнкерс». Якушин летел метров на семьдесят ниже и теперь отчетливо видел на фоне неба темный силуэт фашистского бомбовоза. «Пропущу, потом зайду с хвоста и…» Летчик до боли в шее повернул голову, следя за самолетом противника. Крутым разворотом он вывел истребитель на попутный с «юнкерсом» курс. Мельком глянул на компас. «К Мадриду, подлец, идет. Ну погоди!»

«Чато» рванулся вперед, и тут его слегка тряхнуло. «Иду в спутной струе моторов», — догадался летчик. Он добавил обороты двигателю. Движением рулей подвернул нос И-15 в направлении стыка правого крыла и фюзеляжа бомбовоза. Теперь обе машины летели почти рядом.

«Не уйдешь, негодяй! Не уйдешь!» Михаил прицелился, нажал гашетки. Четыре пулемета ударили по «юнкерсу». Якушин не отпускал гашетки до тех пор, пока не увидел, как ярким фонтаном брызнул горящий бензин. Из фюзеляжа бомбовоза вырвались длинные языкиоранжевого пламени. Застрочил пулемет стрелка «юнкерса». Но было уже поздно…

«Юнкерс» валился вниз. Огненный крест с длинным оранжево-красным хвостом несся к земле. И вслед за ним спиралью снижался «чато». На крыльях и ветровом козырьке истребителя играли огненные блики.

Когда до земли осталось менее пятисот метров, Михаил выровнял машину. И тут снизу взметнулся ослепительный столб пламени. Стало светло, как днем.

Бортовые часы истребителя показывали 1 час 45 минут среднеевропейского времени. Михаил прошел над местом падения «юнкерса» и развернул истребитель к Алькале.

Впервые за год народно-революционной войны в Испании в ночном воздушном бою истребителем был сбит самолет противника. Это произошло в ночь на 27 июля 1937 года. Сделал это советский летчик-доброволец Михаил Якушин.

В Тулузу экспресс пришел с рассветом. На покрытых замшелой черепицей крышах, нахохлившись, дремали голуби. Моросил дождь. По мокрому перрону прохаживался здоровенный полицейский в черной пелерине. Летчиков никто не встретил.

Такси быстро расхватали немногочисленных пассажиров.

— Аэропорто? — спросил летчиков чернявый шофер в огромной фуражке.

— Да! — ответил Девотченко.

Шурша шинами, серый «рено» помчался через еще не проснувшийся город.

Наступал самый трудный и ответственный этап поездки. Рядом, за Пиренеями, была Испания.

В это же ненастное утро в дальнем конце аэродрома Ла-Бурже под Парижем стартовал потрепанный пассажирский «фарман». На борту частного самолета находились Семен Евтихов, Виктор Кустов, Алексей Горохов, Михаил Котыхов и Григорий Попов. Медленно набирая высоту, «фарман» пошел к Пиренеям.

Внизу, у забрызганного грязью «кадиллака», всматриваясь в удаляющийся самолет, стояла Шура Васильченко…

Через два часа после посадки Якушина на Алькалу приехали Птухин и Кутюрье. Они уже успели побывать на месте падения «юнкерса».

— Герой, ну прямо герой, — пожимая Михаилу руку, довольно говорил генерал Хозе. — Верите, Миша огнем пулеметов убил четырех членов экипажа. Пятый, штурман, спустился на парашюте. Он настолько потрясен, что потерял дар речи.

На Алькале царило ликование…

До смерти уставшему Михаилу ничего не хотелось — только бы повалиться под крыло своего «чато» и хотя бы на часок забыться. Ведь скоро наступит день. Строгий Иван Еременко не будет спрашивать, спал он ночью пли нет. В эскадрилье каждый летчик и самолет на учете. Значит, им с Серовым надо скорее возвращаться на Сото.

Но тут Якушина пригласили к телефону.

— С вами будет разговаривать командующий ВВС Сиcнерос, — предупредил дежурный.

— Да как я буду, не зная испанского, говорить с командующим? — взмолился Михаил.

На помощь пришел Агальцов, примчавшийся к тому времени на Алькалу из Мадрида. Он посадил на параллельный телефон переводчицу Аделину, и разговор с командующим прошел гладко.

Потом Кутюрье разложил на столе документы и полетные карты членов экипажа «юнкерса».

— В следующий раз, Миша, аккуратнее стреляй, — увидев пробитую в нескольких местах полетную карту командира корабля, сказал начальник штаба авиагруппы Котов.

Оказалось, что бомбардировщик взлетел с аэродрома Авилы.

— На борту бомбовоза и остатках киля нарисован черный дракон, — сообщил Кутюрье.

Позвонил Еременко:

— Поздравляю, Миша. Все ребята гордятся тобой. Ну, а твой Хозе несколько раз хотел на Алькалу бежать от радости.

— Спасибо, командир. А нельзя ли нас отсюда поскорее забрать?

— Это не в моей власти. Пока сидите на Алькале — таков приказ генерала Хозе.

Михаилу Якушину предстояло еще пережить в этот день много удивительного.