Чаттертон

– Флинт датировал почерк, – сказал он немного погодя. – Такое впечатление, что он знает всё на свете.

Филип заметил задумчивое настроение Чарльза и потому отвечал важным тоном:

– Он везучий человек.

– Спору нет, но этот везучий человек вечно нервничает. Откуда ему знать – когда придет конец этому везению. – Казалось, всякое оживление покинуло его, и он со вздохом повернулся к Филипу: – Взгляните на лилии полевые, и тому подобное. – Внезапный порыв ветра плеснул в комнату дождем из открытого окна, и Филип подошел прикрыть его; лицо Чарльза было влажным, но он этого не замечал. – А ты нашел что-нибудь про Чаттертона в своей библиотеке?

– Нет. Ты не хочешь вытереть лицо? – Чарльз отрицательно покачал головой, и Филип, которому стало как-то не по себе от его внезапной молчаливости, почувствовал потребность продолжить разговор. – Странное дело, я почитал кое-какие романы Хэррисона Бентли…

– Ну да.

– …и они оказались очень похожи на книги Хэрриет Скроуп. Сюжеты один к одному. Не то чтобы это имело какое-то значение, – поспешил добавить он. Он уже пожалел, что упомянул об этом; ведь он решил ничего об этом не говорить. – Это совсем не важно.

Казалось, Чарльза это не заинтересовало и не удивило.

– Ах вот оно как. Надо же. Любопытно.

– Что именно?

– Чаттертон. – В комнату возвратилась Вивьен, и Чарльз спрыгнул с дивана. – Мы как раз обдумывали свой следующий ход, Виви. – Филип покраснел. – Филип говорит, что нам нужно найти издателя. Он уверен, тогда мы страшно разбогатеем!

Вивьен ничего не ответила, и Чарльз продолжал:

– Завтра я работаю у Хэрриет, так что спрошу ее совета. Ей всегда можно довериться.

* * *

В ту ночь он не мог уснуть. Вивьен лежала рядом, а перед его глазами неотступно стоял почерк Чаттертона. Он вытянулся и раскинул руки, став похожим на букву «Т»; затем он перевернулся на бок и, согнув руки в локтях, изобразил букву «Ч». Когда же наступила самая непроглядная и самая беззвучная пора ночи, он поднялся с постели и неслышно пробрался в другую комнату. Он включил свет и, моргая, стал всматриваться в бумаги, которые показывал Филипу в тот вечер. Дойдя до этих строк, он остановился и прочел их вслух:

Уйдешь бесславно вскоре в Мир Иной,
Судьбы приняв неправый Приговор.
Стоишь теперь с понурой Головой,
Тщеславья чашу пьешь и прячешь Взор.

Он подпер рукой голову и заплакал.

В комнату вошла Вивьен и склонилась над ним.

– Опять болит? – спросила она.

– Да, – сказал он. – Да, опять болит.

7

Хэрриет Скроуп пыталась рассмотреть свои десны в зеркале с рамой из золоченой бронзы, висевшем над камином; она вытягивала шею и скалилась на собственное отражение, чуть не падая при этом, но ей так и не удавалось ничего разглядеть. «Никогда! – громко заявила она. – Никогда больше не впущу к себе в рот этого негодяя!» Зазвенел дверной звонок, а поскольку она как раз недавно закончила долгий телефонный разговор с Сарой Тилт о прегрешениях ее дантиста, то она наполовину ожидала, что это ее старинная подруга решила материализоваться у нее на пороге. Поэтому она поспешно открыла дверь, прокричав:

– Привет, дорогая! – и тут увидела, что это Чарльз Вичвуд. – А, доброе утро, – проговорила она уже тише. – Я думала, это кто-то другой. – Она совсем позабыла, что сегодня Чарльз должен был прийти к ней для работы.

– Нет, – ответил тот. – Это все-таки я. – Он держался как-то весело и беспечно, несмотря на свой несколько осунувшийся вид.

– Ну, раз ты в этом уверен. Чужака я бы не пустила в свой уютный домишко. – Она провела его по коридору в гостиную и церемонно указала на свободный стул. – Сегодня я побывала в руках у мясника, – сообщила она, усевшись напротив него.

– Да? И что же на обед?

– Да какое там! Это даже не мясник – настоящий живодер. Мой так называемый дантист. Терпеть не могу все эти штуковины, которые он сует мне в рот. Жесткие, жуткие штуковины. Чарльз, я вконец обмякла в его так называемом кабинете, я чувствовала себя какой-то тряпичной куклой. И не спрашивай даже, что он натворил с моими бедными деснами. – Она переменила положение пальцев, так что теперь ее руки сомкнулись замком на коленях. Ну, так как ты поживаешь? – добавила она небрежным тоном, как если бы предыдущая ее тирада вовсе не имела места.

– Потихоньку.

Хэрриет важно кивнула в ответ на услышанную новость.

– И я тоже потихоньку. – Оба некоторое время помолчали. – Я вижу, сказала она, – близится Рождество. – Она показала на сверток в коричневой бумаге, который принес с собой Чарльз и который теперь был притиснут к его стулу. Рядом лежала пластиковая сумка, набитая бумагами. – Я бы не отказалась от новой шубки.

– Я тут кое-что принес показать вам, Хэрриет. – Чарльз хотел было встать с места, но кот, прыгнувший к нему на колени, казалось, пригвоздил его к стулу. – Вы что-нибудь знаете о Томасе Чаттертоне? – Мистер Гаскелл внезапно покинул его со странным взвизгом, и теперь Чарльзу удалось нагнуться за сумкой.

– О Чаттертоне?

– Рассказать вам один секрет?