Че Гевара

В Каракасе оказался родственник Гевары, коннозаводчик, занимавшийся продажей в США аргентинских породистых лошадей. Он и предложил Эрнесто сопровождать партию скакунов на самолете до Майами, а затем с другим грузом вернуться в Буэнос-Айрес.

Друзья распрощались, договорившись, что встретятся вновь в Каракасе, когда Эрнесто получит диплом, – и будут работать вместе до конца своих дней, никогда уже больше не разлучаясь. Альберто и помыслить не мог, что в следующий раз он увидит Эрнесто Гевару лишь через восемь лет – в кабинете президента Национального банка Кубы, в военной форме со знаками отличия команданте, с пистолетом у бедра, обросшего бородой, уверенного в себе, полного революционного оптимизма.

Возвращение домой

В Майами Эрнесто провел целый месяц. Чем он там занимался – достоверных свидетельств нет. Много позже на страницах своего учебника герильи Эрнесто напишет о молодых американских капиталистах, которые, создав демократический клуб английского типа, считают себя вправе диктовать свою волю латиноамериканским республикам. Этот специфический образ североамериканского империализма, быть может, сложился именно в Майами.

Эрнесто вернулся на родину в августе 1952 года. Он должен был приводить в порядок свои запущенные университетские дела. Вместе с задолженностями ему предстояло сдать шестнадцать экзаменов и защитить дипломную работу, которая не была еще написана.

К середине 1953 года все хлопоты и формальности были уже позади: Эрнесто получил диплом и мог распоряжаться собой по своему разумению. Аллергологическая клиника доктора Писани, где он проходил практику еще до своего путешествия, приглашала его на работу, но Эрнесто отклонил это лестное предложение. Аллергия – болезнь обеспеченных людей (бедняки о ней просто не знают). Становиться семейным доктором, прописывающим бесполезные лекарства от излишеств и праздности, Эрнесто не хотел.

Самый непосредственный вклад в улучшение жизни, полностью соответствовавший его знаниям и складу души, Эрнесто мог внести в лепрозории близ Каракаса, где его терпеливо ждал верный друг Альберто Гранадос. И Эрнесто объявил родителям о своем намерении покинуть Аргентину.

Первая поездка в Боливию

Вместо Венесуэлы Эрнесто отправился в Боливию. В апреле 1952 года в Боливии произошла национально-демократическая революция. Всякий новый режим, добывший власть силой оружия, объявлял свой переворот революцией, и эта была 179-й по счету в боливийской истории. Новый президент, Виктор Пас Эстенсоро, принялся за перестройку всерьез. Он начал с земельной реформы и с национализации оловянных рудников.

Никто в этой стране Эрнесто Гевару не ждал, никто в его услугах там не нуждался, и никакие партийные пристрастия его туда не вели, хотелось просто примерить себя к событию, которое, как ему казалось, может изменить ход истории всего континента. Стоит ли запирать себя в лепрозории в такое великое время? Он должен был увидеть революцию – и в одиночку, без каких бы то ни было партийных подсказок разобраться в ней.

Эта первая в его жизни революция не произвела на него впечатления. Возможно, он рассчитывал увидеть марширующие отряды шахтерской милиции, массовые манифестации крестьян, воодушевленных великими целями, о которых так умно и энергично говорил президент Виктор Пас Эстенсоро. Но кругом были все та же нищета и апатия, чиновники проявили все то же пренебрежение к простонародью, меры по национализации рудников (с солидной компенсацией бывшим владельцам) не принесли немедленной и ощутимой выгоды.

В Боливии Эрнесто виделся с шахтерским вождем Хуаном Лечином, встречался с другими руководителями страны. В те дни Боливию навещало множество гостей из-за рубежа, в особенности молодых латиноамериканцев, желавших «посмотреть революцию», как будто это был народный карнавал. Многие предлагали революции свои услуги: не исключено, что среди них был и Эрнесто Гевара, однако знания его и опыт были достаточно специфичны и не требовались Боливии в текущий момент. В Ла-Пасе он пришел к убеждению, что многие деятели нового режима не верят ни в торжество революции, ни в ее значение, а многие просто погрязли в коррупции, пользуясь общей неразберихой.

В Боливии Эрнесто познакомился со своим будущим биографом Рикардо Рохо. Аргентинец по национальности, адвокат по профессии, антиперонист по убеждениям, Рохо только что совершил сенсационный побег из пероновской тюрьмы, был фигурой популярной в кругах аргентинской эмиграции. «В тот период, – пишет Рикардо Рохо, имея в виду 1953 год, – Гевара вообще не выражал каких-либо определенных политических настроений. Если говорить точнее, Гевара тогда наощупь искал ответ на вопрос, что делать со своей жизнью, не будучи при этом полностью уверен в том, что он знает, чего он от жизни не хочет. Мы были в чем-то схожи, оба выпускники университета, без средств и не баловни фортуны, однако меня не интересовала археология, а его – политика (в том смысле, в каком она имела значение для меня и какой приобрела впоследствии для самого Гевары)».