Че Гевара

Че писал матери («дорогой старушке»), что ведет в Сальвадоре здоровую жизнь — спит на берегу океана в спальном мешке, диету не соблюдает и проводит «очень красную по цвету» пропаганду среди случайных знакомых. Немного выпив, он с друзьями спел пару революционных песен и немедленно оказался в местном полицейском участке. Тамошний начальник проявил сочувствие к бестолковым юнцам, отпустил их и впредь порекомендовал лучше воспевать розы на закате: «…Я предпочел сонет, обратился в дым и исчез»⁴⁵.

Получив визу, Че вернулся в Гватемалу через тот самый Пуэрто-Барриос, где совсем недавно разгрузился шведский «Альфхем». Тут у него кончились все деньги и, чтобы заработать на железнодорожный билет до столицы, он нанялся на дорожное строительство. Причем Эрнесто досталась самая тяжелая работа — таскать бочки с битумом по 12 часов в сутки с 6 часов вечера до 6 утра. Вечером, вспоминал Че, он уставал настолько, что превращался в пошатывающегося робота («боло», или «пьяница», как называли таких трудяг местные жители), трудившегося скорее по инерции. К тому же рабочим досаждали тучи кусачих москитов. За две ночи каторжного труда Че заработал деньги на билет (ему платили 2,63 песо в день): «…Мои руки превратились в месиво, а о спине вообще лучше молчать, но признаюсь — я счастлив… Я превратился в настоящую свинью, вымазанную с ног до головы битумом, и все же я доволен. Мне выдали мой билет, а одна старая женщина, у которой я питался, сказала мне, что я должен передать доллар ее сыну в городе Гватемале. Я доказал, что могу преодолеть многое, с чем мне придется столкнуться, а если бы не моя астма, то гораздо больше»⁴⁶. Естественно, что Че вернул доллар.

Что касается истории с «Альфхемом», то Че выразил в письме к матери свое мнение следующим образом: «Фруктовая компания неистовствует. И конечно, Даллес и компания хотят организовать интервенцию против Гватемалы, из-за того, что эта страна совершила ужасное преступление, закупив оружие там, где ей заблагорассудилось, особенно после того как США уже давно отказывались продать ей даже один патрон»⁴⁷.

Хотя теперь у Че была новая гватемальская виза, дела с работой никак не продвигались. Он писал матери, что намерен повидать и другие страны и, наверное, скоро отправится на север, в Мексику. Однако в письме от апреля 1954 года, видимо, не желая сильно огорчать «дорогую старушку», он весьма туманно рассуждал о своем истинном предназначении: «…Наша [Латинская] Америка будет сценой моих приключений, причем в гораздо более значительном смысле, чем я мог себе представить. Я чувствую, что я уже научился реально понимать это и я ощущаю себя [латиноамериканцем…»⁴⁸ В этом же письме он впервые сообщает об Ильде: «…Я пью мате, если он у меня есть, и веду непрерывные дискуссии с моим товарищем Ильдой Гадеа, девушкой-апристкой, которую я с характерной для меня мягкостью (здесь ирония: мягким спорщиком Че никогда не был. — Н. П.) пытаюсь убедить, чтобы она рассталась с этой дерьмовой партией. У нее как минимум сердце из чистой платины. Ее помощь ощущается во всех аспектах моей повседневной жизни (особенно в пансионе)»⁴⁹.

Между тем американцы наращивали давление на Арбенса. Госсекретарь США Даллес заявил, что на предстоящей в июле 1954 года встрече ОАГ США призовут все страны Западного полушария ввести против Гватемалы санкции. Все эти угрозы вкупе с тайной работой ЦРУ и Перифуа преследовали одну цель: побудить гватемальскую армию совершить военный переворот. Американская разведка наводнила все СМИ США и Центральной Америки пропагандистскими брошюрами и фильмами о коммунистическом заговоре в Гватемале.

Арбенс из последних сил пытался каким-то образом договориться с Вашингтоном. Министр иностранных дел Гватемалы предложил Перифуа начать двусторонние переговоры об урегулировании всех спорных вопросов. Ответа из Вашингтона не последовало. Там уже считали, что дни Арбенса сочтены. 2 июня 1954 года последовала подготовленная ЦРУ попытка военного переворота, но она провалилась, и многие заговорщики были арестованы.

Агенты ЦРУ стали рассылать лидерам компартии открытки с соболезнованиями по случаю их скорой смерти. В подготовленном резидентурой ЦРУ в Гватемале специальном плане «войны нервов» предусматривалась также рассылка «красным» гробов и муляжей бомб. На домах сторонников Арбенса появились надписи типа «Здесь живет шпион» и «Жить тебе осталось пять дней!». Однако на запрос своей гватемальской агентуры ответственный за психологическую войну сотрудник резидентуры «ЛИНКОЛЬН» ответил, что физическое устранение адресатов подметных писем пока нецелесообразно, потому что может вызвать ответные репрессии правительства⁵⁰.

Тем не менее еще 9 марта 1954 года ЦРУ в принципе утвердило план физической ликвидации пятнадцати — двадцати гватемальцев с помощью подготовленных доминиканским диктатором Трухильо пистолерос.