Че Гевара

Оба аргентинца начинают распродавать все, что попадется под руку: религиозные изображения, статуэтку Христа, деревянные фигурки святых, чтобы собрать деньги для выкупа залога. Операция проведена в рекордный срок. Честь обязывает! В течение этого времени Эрнесто работает бесплатно в госпитале конституционного правительства. Он много читает и активно встречается с кубинцами, которые подробно рассказывают ему о том, что происходит на острове. Так формирует он свои революционные взгляды, мечтает о борьбе. Чукикамата был откровением, Монкада становится наваждением. Они были там, он — нет…

В Гватемале, на земле майя, единственных мезоамериканцев, знавших бетон, в этой маленькой стране, где стучит сердце Центральной Америки, к югу от Мексики, к северу от Сальвадора и Гондураса, там, где народы оказались между Северной Америкой, глашатаем мира, основанного на долларе, и Южной Америкой, которая идет наощупь в унылой и мучительной темноте, именно здесь, между Карибами и Тихим океаном, он продолжает превращаться в Че Гевару.

— Поскольку человек человеку волк, он будет бороться на стороне угнетенных и слабых, — подтверждает сегодня Альберто Гранадо.

Романтик? Вероятно. Наверное. Из тех романтиков — с сознанием, сердцем и совестью — человек с тремя «С».

Сомнений нет, в Сиудад-Гватемале Эрнесто выбрал свой лагерь. Он на стороне индейцев. Всех — потомков инков, ацтеков, майя и краснокожих Севера. Он с теми, кого считает настоящими американцами.

В феврале 1954 года над маленьким анархистским государством президента Жакобо Арбенса сгущаются тучи. Смесь культур бурлит, разогревает умы, будоражит дух там, на севере, со стороны Каса-Бланки. Распространяются тревожные вести, что страна скоро будет оккупирована. Эрнесто этот факт приводит в сильное возбуждение. Он знает членов правительства. Не появился ли он в Сиудад-Гватемале, имея рекомендательное письмо к Хуану Анхелю Нуньесу Агуиляру, одному из близких соратников президента? Он готов, если нужно, взяться за оружие. 21 февраля, когда психоз страха начинает охватывать город, Эрнесто звонит Ильде и приглашает ее на митинг по поводу годовщины никарагуанского борца Аугусто Сесара Сандино. Он ошеломляет свою «нареченную», появившись в великолепном сером костюме, подаренном Гуало незадолго до отъезда того в Аргентину. Но через два дня его сотрясает ужасный приступ астмы…

— Меня к постели приковала астма…

Прибыв на 5-ю улицу в старенький и бедный пансион, где обитает Эрнесто, один после отъезда Гуало, Ильда впадает в шок. Вид человека, которого она любит, невозможно описать. Лежит в кресле около двери, бледный как мертвец. При каждом вдохе грудная клетка издает легкий свист. Но Ильда быстро убеждается в силе его характера.

— Найди чистый шприц и ампулу в тумбочке, а еще вату и спирт, — спокойно произносит он.

Ильда все выполняет. И видит, как он сам делает себе укол, привычка с десятилетнего возраста. Она замечает, пока идет к креслу, что ампула — с адреналином. Отказываясь от чьей-либо помощи, Эрнесто медленно поднимается с кресла. Сила его характера и внутренняя дисциплина производят впечатление на Ильду, которая разговаривает теперь с хозяйкой, принесшей больному поесть — рис и яблоко. Та поясняет:

— Ничего, кроме этого, ведь все случилось после вечеринки по поводу отъезда их друга, перебрали, вот и приступ.

Ильда не может удержаться:

— Как жаль, что такой сильный человек, который столько может сделать для общества, и так ослаблен. На его месте я бы пустила себе пулю в лоб. Никогда не смогла бы выдержать такие мучения.

Есть версия, несмотря на опровержение его дочери Ильдиты, что именно так все и произойдет. С той лишь разницей, что в боливийском местечке Чако пулю пустит другой. Был ли у Че убийца, как считал Насер? Можно долго спорить по этому поводу. Скажем, что Эрнесто прожил на земле сверх того, как ему удалось не задохнуться от астмы. Трудно представить его заканчивающим свои дни в домашних тапочках, у огня. Он боролся до предела, когда понял, что уже нельзя победить…