Че Гевара

После того как исчезли последние островки сопротивления в городе, Че спешит в казарму и обрисовывает ситуацию в резких выражениях команданте Эрнандесу:

— Команданте, нет времени на разглагольствования. Или вы сдаетесь, или мы открываем огонь по всему, что движется. О перемирии вопрос не стоит, город уже в наших руках.

Он смотрит на часы и уточняет:

— В 12 часов 30 минут я бросаю на штурм все силы, которые сконцентрированы тут. Мы возьмем казарму и заплатим цену, необходимую для этого, но вы будете ответственны перед историей за пролитую кровь. Вы не можете знать, что есть опасность военной интервенции Соединенных Штатов на Кубу. Если это так, то преступление будет еще большим, так как вы будете обвинены в союзе с иностранным правительством. В этом случае у вас не останется никакого иного выхода, как только покончить с собой.

Команданте Эрнандес разворачивается и уходит обсудить положение со своими подчиненными. В полдень из казармы появились первые солдаты, освобождаются от оружия. Последний пункт сопротивления здания удержится до следующего дня, затем будет покончено со сражением в Санта-Кларе.

Для Революции год начинается прекрасно. Че читает стихи Гутиэреса:

«Не поют гимна победе в пасмурный день сражения».

Не сражаются ради удовольствия, не празднуют вокруг савана для жертв. Че, даже если он герилью превратил в искусство, воспринимает сражение только как вынужденное отступление, чтобы освободить угнетенного.

На улице он пожимает нескончаемое число рук в толпе, переполненной энтузиазмом. Действие не остается незамеченным Камило, который только что прибыл из Ягуахая, где вел сражение за Север.

— Я знаю, что сделаю после нашей победы, — хохочет он.

— Что?

— Я посажу тебя в клетку и провезу через всю страну, заставляя людей платить за право войти и посмотреть на тебя. Это сразу сделает меня богатым!

В грузовике, «джипе», автобусе, верхом на лошади, муле, пешком — Революция приближается к Гаване. Путь свободен сквозь толпу народа, который начинает постигать значение слова «свобода». Пока Че проводит второй день года в Санта-Кларе, создавая основы новой административной организации для всей провинции, он приказывает Камило продвинуться на Матансар и столицу. Последний проникает туда уже 2 января 1959 года в четыре часа пополудни. Сначала он занимается Колумбией — ансамбль казарм на западе города, насчитывающий около десяти тысяч солдат и укрывающий штаб армии генерала Табернилла. Перед пятьюстами человек плюс милицией и народом, который использует общую забастовку в пользу освободителей, чтобы прийти на помощь фиделистам, части деморализованы, к тому же Табернилла сбежал. Таким образом Камило овладевает Колумбией без единого выстрела. То же самое и с казармой в Манагуа, расположенной в дюжине километров на восток от города, две тысячи солдат которой сдаются в мгновение. Затем на рассвете 3-го наступает очередь Сан-Антонио де Лос Банос, штаб-квартиры воздушных сил, спустить флаг и сдаться с двумя тысячами человек.

— Когда армия увидела, что народ с нами, она поняла, что партия проиграна. Это нам позволило захватить их позиции без боя, — объясняет Бениньо.

По прибытии в Гавану с наступлением ночи 3-го Че обнимает Камило. Они победили. Единственные батистовцы, которые продолжают сражаться, — «тигры» полковника Масферрера, соединение, известное своей свирепостью, которые мучили и убивали. Их узнают по белым рубашкам. Делая засады, как фронтиреры, они провоцируют потери в отряде Движения 26 июля, но это не мешает пасть президентскому дворцу.

Несколькими часами позднее Че получает ключи от Кабаньи без единого выстрела. Хотя более тысячи солдат укрыты за вековыми стенами огромной крепости, где они могли бы выдержать осаду без конца. Другая тысяча была уже демобилизована.

Двадцать пять месяцев спустя после самоубийственной высадки с Гранмывесь остров Куба представляет собой фантастический уличный карнавал, начавшийся раньше времени, 2-го января.

Что касается Че, то он открывает Гавану, столицу, о которой он столько слышал со времени своего обучения на революционера в Гватемале.

ЧАСТЬ V ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Глава XXII ГАВАНА

В двухстах километрах от Флориды, Гавана насчитывала в 1959 году один миллион жителей (сегодня почти вдвое больше, на одиннадцать миллионов кубинцев на всем острове). По плотности населения она представляла пятую часть страны.

После нападения на Дворец студентов Эчеваррии тут свирепствовали сильные репрессии, вызывая страх и доносы. Множились аресты без мотива и обыски; полиция Батисты мстила барбудос, уничтожая членов их семей.

Североамериканские туристы продолжали приезжать и играть в казино, присутствовать на пышных просмотрах Тропиканы, Капри или отеля Насиональ, где выступали Жозефина Беккер и Морис Шевалье. Песо в это время был наравне с долларом, при высадке не было необходимости обменивать. (Что облегчило побег многим богатым кубинцам, которых можно было увидеть уплывающими на своих яхтах в первые дни 1959 года.)