Че Гевара, который хотел перемен

16 сентября боливийский патруль, который предупредили малообразованные крестьяне, устроил засаду отряду Че около деревни Ла-Игерра и убил троих партизан. Феликс Родригес, который получил большой объем ценной информации от Хосе Кастильо Чавеса по кличке Пако, опознал одного из убитых партизан как Мигеля. Это был кубинец по имени Мануэль Эрнандес, капитан повстанческой армии Кастро, заместитель Че. Феликс чувствовал, что Гевара был рядом, и посоветовал боливийской армии послать американский разведывательный батальон в ту местность.

«Но их обучение еще не окончено», – возразил боливийский командир.

«Неважно! – ответил Родригес. – Я думаю, что мы засекли Че. Посылайте их!»

Всего неделю спустя Че жалостливо умолял боливийских солдат: «Не стреляйте! Я же Че, я стою больше живой, чем мертвый!»

Стараниями биографов захват Че Гевары и его последний день жизни овеяны плотной дымкой романтизма – и посему требуют некоторых уточнений. Они утверждали, что Че демонстративно не повиновался. Че был удивлен, застигнут врасплох, был не в состоянии защититься или убить себя последней пулей, как планировал. Джон Ли Андерсон был одержим этой версией. Хорхе Кастанеда утверждал, что всему виной был пулеметный выстрел, который не просто раздробил карабин Че, а «вырвал его из рук Гевары, ранив его в процессе». Кристофер Хитченс писал про его «неукротимое сопротивление».

В действительности же, приказав своим людям сражаться до последнего человека и последней пули, Че Гевара с превеликим энтузиазмом сдался. Его знаменитым «ранением» была небольшая царапина от пули на икре ноги, которая не задела кость и почти не повредила мышцу. Че сдался добровольно, будучи на безопасном расстоянии, и его захватили, практически целым и невредимым, с полным магазином патронов.

«Че не мог отстреливаться, – утверждал Кастанеда. – В его магазине не было патронов».

«Че стрелял из карабина «М-2», но затем пуля задела ствол, и карабин вышел из строя, – пишет Андерсон. – Магазин его пистолета, очевидно, был уже испорчен до этого, и Че оказался безоружен».

И откуда прилежные и упертые биографы Че Гевары взяли эту героическую версию тех событий? Их «проверенные источники» гласят: «Мы с точностью определили, что Че продолжал сражаться даже будучи раненым до того, как ствол карабина был поврежден выстрелом, выведшим пистолет из строя. Его пистолет был без обоймы. Эти невероятные события объясняют, почему Че был захвачен живым».

Данный отрывок был взят из предисловия к дневникам Че, опубликованным в Гаване. Это предисловие было написано Фиделем Кастро .

Тем не менее в 1997 году Государственная служба телевещания США в своем выпуске, посвященном тридцатилетию со дня смерти Че Гевары, сообщила, что «господин Андерсон получил неограниченный доступ к личным архивам Че с согласия его вдовы и к секретным архивам Кубинского правительства». Естественно, сейчас Алейда Марч является одной из приближенных Кастро и возглавляет исследовательский центр по изучению жизни и наследия Эрнесто Че Гевары в Гаване. Андерсон получил неограниченный доступ к материалам пропаганды одного из наиболее закрытых обществ в мире. Это то же самое, как если бы историки приняли на веру версию неонацистов о том, что Гитлер умер, сражаясь с советскими войсками, а не совершил самоубийство.

Что же на самом деле произошло? Кастро, конечно же, не был на месте событий. Трое кубинских партизан, сбежавшие из Боливии, не были рядом с Че Геварой, когда он сдавался. Боливийский минер и партизан Вилли, который был пойман с Че, был казнен на следующий день вместе с ним.

Почему бы биографам не заглянуть в полные отчеты боливийских офицеров, находившихся на месте захвата? Совершенно очевидно, почему. Ведь правда совершенно нелицеприятна.

Боливийские военные офицеры – капитан Гэри Прадо и полковник Арнальдо Сауседо Парада внимательно изучили и составили полный список личных вещей, имевшихся у Че во время захвата. Оба указали в списке его 9-миллиметровый «вальтер» с полностью заряженным магазином .

Иначе говоря, несмотря на то что он находился внизу ущелья во время последней битвы и мог спастись, убежав в противоположном направлении, как сделали несколько его людей, Че Гевара двинулся вверх и по направлению к боливийским солдатам, ведущим огонь, приказывая своему товарищу, несчастному Вилли, идти с ним. Однако сам Че в тот момент не стрелял. Затем, увидев солдат, он вскрикнул: «Не стрелять! Я Че! Я стою больше живым, чем мертвым!» – и вышел из колючих зарослей абсолютно безоружным, демонстративно отбросив полностью заряженный пистолет.

«Мы – лицо Кубинской революции! – гремел Че всего несколько часов назад. – И мы будем бороться во имя ее до последней капли крови и до последней пули!»

Однако сам он отнюдь не был готов на такие жертвы.

«Если бы он не боялся и хотел умереть, он бы остался драться до последнего, – утверждает капитан Гэри Прадо. – Но нет, он попытался выпутаться из положения».

Че был удивлен «внезапным появлением прятавшихся совсем неподалеку солдат», – пишет Андерсон, который получил эту версию событий непосредственно из источников Кастро, когда жил в самой Гаване.

«Че был поражен, застигнут врасплох», – уверяет Кастанеда.

И снова эти безымянные истории расходятся с версиями настоящих участников тех событий. «Че заранее сдался, чтобы солдаты перестали стрелять, – пишет полковник Сауседо Парада. – Че кричал, чтобы они не стреляли, называл свое имя, а потом вышел безоружным».

«Че приподнял свой карабин, – рассказывает боливийский генерал Луис Рике Теран, возглавлявший Четвертую дивизию, – и закричал, что он сдается, чтобы они пощадили его, что он стоит больше живой, нежели мертвый».

«При аресте оружие Че и Вилли было полностью заряжено», – пишет полковник Сауседо Парада, развеивая в пыль остатки мифа о «храброй защите Че». Не стоит также упускать из виду тот факт, что Че и Вилли приходилось противостоять всего двум боливийским солдатам, однако Че никогда не любил рисковать.

Что же насчет «поврежденного» карабина Че? По версии Кастро, Че был вооружен карабином «М-2», как и все партизанские офицеры. Капитан Гэри Прадо действительно зарегистрировал неисправный карабин, но это был «М-1», который вполне мог принадлежать Вилли, товарищу Че по последней битве. Конечно, ни один из скрупулезных биографов Че не сделал попытки прокомментировать это несоответствие.

Сразу же после того как его схватили, поведение Че стало еще более красноречивым: «Как ваше имя, молодой человек? – обратился он к одному из своих захватчиков и, услышав его, воскликнул: – О Боже, какое прекрасное имя для боливийского солдата!»

Перестрелка продолжалась и после того, как Че сдался. Но его люди, в отличие от самого команданте, продолжали бороться до последней пули, и вскоре один из боливийских солдат был ранен.

«Хотите, я его посмотрю?» – спросил он у своих захватчиков.

«А что? Вы доктор?» – удивился капитан Гэри Прадо.

«Нет, но я немного понимаю в медицине», – ответил Че Гевара, жалко заискивая перед солдатами и, по сути, признавая тот факт, что он не являлся доктором на самом деле.

«Так что они собираются со мной делать? – спросил Че капитана Прадо. – Я не думаю, что вы убьете меня, я уверен, что более ценен живым».

Позже он снова спрашивал то же самое: «Я слышал по радио, что если меня схватит Восьмая дивизия, то суд будет в Санта-Крузе, а если Четвертая, то в Камири».

«Я не уверен, – ответил полковник. – Но думаю, в Санта-Крузе».

«И полковник Зентено будет вести судебное заседание? Что он за личность?» – все спрашивал взволнованный Че.

«Он очень справедливый человек, – ответил Прадо. – Настоящий джентльмен, так что не переживайте».

«А  вы , капитан Прадо, – быстро сказал Че, – вы сами необыкновенный человек. Я говорил с некоторыми из ваших людей, они отзывались о вас только хорошо. И не беспокойтесь, это конец. Мы проиграли. – Он пошел даже дальше: – Ваша армия преследовала нас неустанно… а теперь не могли бы вы поинтересоваться, что они планируют в отношении меня?»

Молодая боливийская учительница по имени Хулия Кортес, родом из деревни Ла-Игерра, принесла Че немного еды в его последний день.

«Казалось, он верил, что выберется невредимым, – рассказывает она. – Он говорил мне, что им выгоднее сохранить ему жизнь, что он им нужен».