Че Гевара, который хотел перемен

Вскоре бельгийские легионеры соединились с отрядом наемников Майка Хора по прозвищу Бешеный Майк. К ним примкнули конголезцы, выступавшие против Кабилы, и несколько ветеранов битвы в заливе Кочинос, направленных ЦРУ. Кубинцы были в основном летчиками, которые обеспечивали непосредственную авиационную поддержку Бешеному Майку на самолетах «Норт Америкэн T-28 «Троян» и «Дуглас A-26 «Инвэйдер» . Ветераны Плайя-Хирон составили пехотную часть знаменитого «Пятого отряда» Бешеного Майка. Вскоре они покончили с людоедами симба, к горячей благодарности запуганных жителей Стэнливиля.Примерно в это время на сцене появился «могучий Тату» – Эрнесто Че Гевара.

Первой военной миссией Че в качестве союзника симба было спланировать нападение на гарнизон охраны гидроэлектростанции в местечке под названием Фронт Бендела на реке Кимби, что в восточной части Конго. Искусно устроенная засада должна была стать мастерским творением Гевары. Однако не успели его солдаты занять позиции, как тут же из осаждающих превратились в осаждаемых, попав под жесточайший обстрел из минометов и пулеметов. В этом первом африканском военном «шедевре» команданте Тату потерял половину своих людей.

Африканские союзники Че начали более пристально приглядываться к его послужному списку и задавать разные вопросы (правда, на суахили, которого он не понимал). Кубинский команданте Виктор Колас, соратник Че, вспоминает об очередной стычке с Бешеным Майком и кубинцами из ЦРУ. «Наконец я решил дать приказ к отступлению, – рассказывает он. – Я обернулся… и обнаружил, что остался один! По всей видимости, я был один уже довольно продолжительное время. Все сбежали. А ведь меня предупреждали, что подобное может произойти…»

Еще несколько поражений и позорных отступлений – и вскоре Гевара уже не мог получить аудиенцию ни у одного африканского лидера. «Я пытался поговорить с майором Казали, – пишет Че. – Но он отказал мне, сославшись на головную боль».

В течение нескольких недель сам глава симба Лоран Кабила демонстративно отказывался отвечать на любую корреспонденцию Тату. Очевидно, боевая «слава» Гевары уже начала распространяться и по Африке. Наконец он кратко ответил на одно послание – и Че возликовал. Едва ли не виляя хвостом от радости, как подобранный на улице щенок, он немедленно написал следующее (заметьте, человеку, которого он видел один лишь раз, и то недолго): «Дорогой товарищ! От души благодарю Вас за Ваше письмо. Я с нетерпением жду Вашего приезда сюда, потому что считаю Вас старым другом. Кроме того, я должен перед Вами объясниться. И можете быть уверены: я всецело отдаю себя в Ваше распоряжение. Я также прошу Вас об одолжении. Разрешите мне присоединиться к борьбе в качестве политического посланника моих товарищей».

Некоторые симба говорили на ломаном французском и могли кое-как объясняться с Че. «Один из первых конголезцев, которых я встретил, вождь по имени Ламберт, – вспоминает Гевара в своих дневниках, – сказал мне, колотя себя в грудь, что он и его войска просто смеются над вражескими самолетами. Ламберт пояснил, что самолеты не причиняли им никакого вреда, а их пули попадали в него много раз, но попросту отскакивали и падали на землю.

Причина была в том, что он и его войска находились под полной защитой дава  – зелья, приготовленная местным муганга , или шаманом, к тому же очень могущественным. Этим снадобьем, сваренным из множества магических трав, шаман обрызгивал их перед битвой. Проблемы могут возникнуть только в том случае, если воин либо коснется женщины перед боем, либо же испытает страх во время него. Тогда он потеряет защиту дава . Могущество того или иного муганга также имеет огромное значение».

Че, признанный теоретик марксизма, кажется совершенно равнодушным к к подобного рода информации, сообщая об этом в том же ленивом тоне, каким написаны и остальные его произведения.

После одной из очень немногих успешных атак из засады на «Пятый отряд» Бешеного Майка солдаты Че обнаружили в захваченном грузовике несколько ящиков виски. Избежав полного провала в тот день, Тату был весьма горд собой. Его победные проповеди на тему «пролетарского интернационализма» и «империалистической эксплуатации» звучали громче и дольше, чем обычно. В пропагандистскую риторику Гевары и так никто никогда особенно не вслушивался, но в тот день отвлекающий фактор был особенно силен. Солдаты буквально набросились на содержимое захваченного грузовика. Вскоре началась разудалая пирушка.

Для создания полной картины давайте вспомним, что еще на Кубе, заняв Санта-Клару, Гевара издал указ, запрещающий спиртные напитки, танцы и петушиные бои. (Для беззаботных гуляк на мексиканском курорте Канкун, которые очень хорошо помнят Че, подобный ход с его стороны наверняка стал полной неожиданностью).