Че Гевара. Последний романтик революции

От внимательного читателя писем Гевары не может ускользнуть столь важная тема, как мораль человека нового общества. Еще гремят бои в Сьерра-Маэстре, он перевязывает и лечит раненых, но мысль его уже работает над упомянутой темой. Че затрагивает проблемы отношений людей между собой, с обществом. Кстати, не зацикливается на интересах последнего. Говорит, что коллективизм должен подразумевать не преобладание общественного, а сочетание личного и общественного начал[214]. Выступает противником индивидуализма. Особо непримирим Гевара к расхитителям общественной собственности. Уже после победы революции он отвечает на письмо матери одного из них:

«Сожалею, сеньора, что вынужден сказать вам об этом (и знаю, что мои слова причинят вам боль), но я не исполнил бы свой революционный долг, если бы не ответил именно так: ваш сын должен быть наказан, так как совершил больше преступление — посягнул на народную собственность...»[215]

Из заявлений, выступлений, писем Эрнесто Гевары постепенно складывался, так сказать, его идеологический «имидж». Это понимали и его соратники, и идейные противники. Мировая печать уже в первый постреволюционный год окрестила его «марксистским идеологом Кубы». 8 августа 1960 года американский журнал «Тайм» выходит с фото Гевары на первой обложке, сопровождаемым многозначительной подписью: «Че задумал полное разрушение старой экономической и политической системы»[216]. (Прим. авт.: Здесь сказалось слабое знакомство американцев с идеями кубинских повстанцев, ибо Фидель Кастро опубликовал свои подобные идеи в мексиканской прессе еще до отплытия «Гранмы».)

И снова хотелось бы вернуться к взглядам Че на роль лидера, руководителя, которую он считал наиболее трудной не только из-за большой ответственности, но в силу необходимости «соединять страстный дух с холодной головой и принимать решения, вызывающие внутреннюю боль, не дрогнув ни одним мускулом»[217].

Далеко не последним требованием, по мысли Гевары, является желание и готовность понять подчиненного человека, помочь ему разобраться в проблеме или поставленной задаче. И при этом — максимальная толерантность и выдержка. Все это, но возведенное в степень, если речь идет о молодежи, тем более о детях.

«Цементирующим веществом наших дел является молодежь. На нее мы возлагаем наши надежды и готовим ее, чтобы она могла бы подхватить наше знамя»[218], — повторял он не раз.

И все эти качества руководителя, считал Гевара, должны быть «замешаны» на исключительной скромности, примеры которой он подавал повсюду и всегда. Вот только некоторые из них.

«Действие» происходит в небольшом городке провинции Ориенте, в постреволюционные годы. Небольшая столовая, в которой накрыт шикарный стол. Ждут испанского гостя поэта Маркоса Ана, с которым должны там пообедать Эрнесто Гевара и его мать Селия. Министр Гевара интересуется, что приготовлено в столовой для постоянных посетителей, местных рабочих.

— Макароны с тушенкой, — отвечает директор столовой.

— К сожалению, гость приехать не сможет. Угощение отвезите ему в отель: он приедет туда позже. А нам с мамой, которая тоже не гость, как и и, дайте макароны с тушенкой, — распоряжается Че.

О скромности, непритязательности Че, его непоказном равнодушии к деньгам, имуществу на Кубе до сих пор ходят легенды. Лейтенант Повстанческой армии Эвелио Лаферте рассказывает, как, направляясь из Байямо в Гавану на самолете, президент Национального банка Гевара и его супруга были вынуждены из-за погоды вернуться в аэропорт вылета. Была поздняя ночь. Алеида попросила у пилота денег взаймы на гостиницу, так как у Че их никогда не было[219].

Уже после победы революции Гевару пригласили для чтения лекции в Гаванский университет. Профессор Э. Энтральго прислал ему письменное приглашение, в котором сообщал также (как это было принято в этом вузе), что за выступление будет переведена определенная сумма. Че ответил вежливым, но весьма резким письмом:

«Мы с вами, — писал он профессору, — стоим на диаметрально противоположных позициях в нашем понимании, каким должно быть поведение руководителя... Для меня непостижимо, чтобы партийному или государственному деятелю предлагалось денежное вознаграждение вообще за какую-либо работу. Что касается меня лично, то самым ценным из всех вознаграждений, полученных мною, является право принадлежать к кубинскому народу, которое я не сумел бы выразить в песо и сентаво»[220].

Быть может, кто-нибудь скажет: «Что за странный человек!» Но мне кажется, прав кубинский поэт Фернандо Ретамар, который писал, что «как раз «странности» Че — это один из важных мотивов нашей страсти по нему»[221].

Как-то на шоссе, управляя автомобилем, задевает старый велосипед одного старика. Старик сидит в кювете, поправляя руль.

Че (подходит к сидящему старику): Что у вас? Ушиблись?

Старик: это вы меня зацепили?

Че (вздыхает): К несчастью, я, извините меня...