Че Гевара. Важна только революция

Как и всегда, слова Че были подвергнуты тщательному изучению в американском посольстве. И, как обычно, хотя Гевара старался обходить острые углы, его честность проявляла себя в том, как именно он уходил от трудных вопросов журналистов, большинство которых касалось интересующей всех темы его политических взглядов. На первый вопрос — коммунист ли он — Че ответил так: «Наш образ мыслей ясен, наши поступки прозрачны. А коммунист ли я, связанный с компартией, или нет, не имеет значения. Нас обвиняют в том, что мы коммунисты, из-за того, что мы делаем, а не из-за того, кем мы являемся или что говорим… Если вам кажется, будто то, что мы делаем, это коммунизм, тогда пусть мы коммунисты. Если вы спросите меня, являюсь ли я членом компартии, или Народной социалистической партии, как она называется здесь, то я скажу, что нет».

Ничего удивительного, что заключение посольства, отправленное секретной депешей в Вашингтон 5 мая, имело следующее резюме: «Высказывания Эрнесто «Че» ГЕВАРЫ в телевизионном выступлении демонстрируют коммунистическую направленность и антиамериканские настроения».

Сразу же после телевизионного интервью Че поспешил на встречу с Раулем, только что вернувшимся из Хьюстона. Судя по всему, одной из основных тем разговора было решение Фиделя приостановить расстрелы.

С января на Кубе прошли 550 казней, и этот вопрос, постепенно становившийся проблемным и на самой Кубе, был главным пунктом претензий к Фиделю во время его визита в США. Фидель считал, что должен сделать что-то, чтобы умиротворить американцев и заслужить у них доверие. Че был резко против этого решения, но подчинился приказу Кастро.

Прекращение казней принесло Фиделю некоторые дивиденды. Теперь Америку беспокоили «проникновение коммунистов» в его правительство, масштабы еще не начавшейся аграрной реформы и все большее количество свидетельств того, что кубинцы пытаются «сбить с пути истинного» своих соседей.

30 апреля Уайтинг Уилауэр, посол США в Коста-Рике, отправил написанное на семи страницах письмо с пометкой «Секретно» Рою Работтому, ведущему сотруднику Государственного департамента по латиноамериканским делам. Это было далеко не первое послание в их переписке по поводу Кубы, и Уилауэр не особенно старался скрывать презрение к миролюбивой позиции Работтома, выступая за упредительный удар по Кубе. «Посещение Кастро Соединенных Штатов стало одним из самых ярких спектаклей в коммунистической истории последнего времени, — писал Уилауэр. — …Я никак не могу согласиться с вашими словами, что "на данном этапе имеется значительный прогресс в деле снятия напряжения в Карибском регионе". Мне кажется, что положение там сегодня хуже чем когда-либо и очень скоро станет еще хуже, если плацдарм коммунистов на Кубе не будет уничтожен». Уилауэр заявил, что он будет готов поверить, что у Кастро нет связей с коммунистами, «тогда и только тогда, когда «Че» Гевару и других главных коммунистов отправят прочь из страны». «Коммунисты имеют на Кубе огромную власть и вес в армии, — добавлял он. — В Гватемале им не удалось достичь ничего подобного».

Уилауэр был прав. «Гватемала-1954» дала важнейший урок и победителям, и проигравшим. Эрнесто Гевара учился на ошибках не удавшейся в Гватемале социалистической революции. Постоянные напоминания Че Фиделю о причинах поражения Арбенса сделали свое дело: в армии были произведены тщательные чистки, и «новая армия» состояла сплошь из достойных доверия людей, чья преданность и политические взгляды не вызывали сомнений. Что касается рядовых, то они проходили политическое «переобучение». «Народу» тоже дадут оружие и научат им пользоваться, и в поддержку регулярной армии будет создано общенациональное гражданское ополчение. К тому времени как США соберутся нанести удар — а Че знал, что это неизбежно, — Куба будет начеку.

X

Че постепенно становился главным врагом Вашингтона в Латинской Америке — затмевая собой даже Фиделя. 4 мая Дж. Л. Топинг, начальник политической службы в американском посольстве в Гаване, отправил в Вашингтон очередную секретную телеграмму, которой дополнял свой отчет от 29 апреля о встрече с Наполеоном Падильей, специалистом по кубинской табачной промышленности.

Незадолго до того Падилья присутствовал на встрече с Че в качестве члена «Табаководческого форума» — комиссии, созданной для исследований возможностей увеличения производства табака и занятости в табачной промышленности. Топинг характеризует Падилью как «либерала, патриота, католика» и сообщает, что в прошлом тот поддерживал революцию против Батисты. Также Топинг замечает: «Я чувствовал, что он глубоко обеспокоен и в разговоре искренен».