Че Гевара. Важна только революция

Их представили друг другу, и Эрнесто с Леоновым немного поговорили. По словам Леонова, Гевара буквально набросился на него с расспросами о Советском Союзе: его интересовало все — начиная с литературы и кончая «понятием советского человека». Но Леонов не стал отвечать на все эти вопросы, а предложил дать ему почитать советские книги, обещая поговорить с ним еще, если Гевара захочет. Эрнесто согласился и попросил три книги: повесть «Чапаев» о Гражданской войне в России, роман «Как закалялась сталь» писателя-коммуниста Островского и «Повесть о настоящем человеке», где рассказывалось о советском герое-летчике времен Второй мировой войны. Через несколько дней Гевара появился в посольстве, чтобы взять обещанные книги, и они, как говорит Леонов, пообщались еще раз, «уже как друзья». Они договорились поддерживать отношения, и Леонов дал аргентинцу свою дипломатическую карточку. По словам Леонова, в Мексике они больше не встречались.

Глава 12 «Бог и его новая правая рука»

I

Тем летом Эрнесто записал в своем дневнике: «Политически важное событие — встреча с Фиделем Кастро, кубинским революционером, молодым, умным, очень уверенным в себе человеком, отличающимся редкой отвагой; я думаю, между нами возникла взаимная симпатия».

Их встреча состоялась несколькими неделями ранее — вскоре после прибытия Кастро в Мексику 7 июля. Познакомились они, разумеется, в доме 49 по улице Эмпаран. Поговорив немного, Эрнесто, Фидель и Рауль вышли из дома Марии Антонии и отправились ужинать в ресторанчик в соседнем квартале. Через несколько часов Фидель Кастро предложил Геваре присоединиться к их партизанскому движению. Эрнесто принял предложение не раздумывая.

Геваре — или Че, как стали его называть кубинцы, — отводилась роль полевого врача. Конечно, они стояли еще только в начале пути — Фиделю предстояло пройти через многие испытания, чтобы осуществить свои честолюбивые замыслы, — но Эрнесто, по крайней мере, нашел наконец то, что искал.

II

Эрнесто Гевара и Фидель Кастро были прямыми противоположностями друг другу. В свои двадцать восемь лет Кастро был уже искусным политиком и буквально источал уверенность в себе. Он был одним из девяти детей зажиточного землевладельца из кубинской провинции Маяри на востоке страны. Его отец, Анхель Кастро, был неграмотным галисийским эмигрантом, который прибыл на Кубу без гроша в кармане, но добился определенного достатка: он работал на земле, разводил скот и заготавливал сахар и древесину. Заправляя обширным хозяйством, в котором нашлось место собственной лавке, скотобойне и пекарне, Кастро стал настоящим сельским патриархом.

Анхель Кастро обеспечил своему третьему сыну самое лучшее образование, которое только можно было получить за деньги: сначала в школе в Сантьяго, затем в престижной иезуитской школе «Вифлеем» в Гаване и наконец на юридическом факультете Гаванского университета. Фидель заработал в студенческой среде репутацию смутьяна и подстрекателя.

Годы его взросления пришлись на время правления Грау Сан-Мартина и Прио Сокарраса, отмеченное высоким уровнем коррупции, бандитизма и жестокости со стороны полиции. Кастро активно участвовал в студенческой политической жизни, выступал с требованиями защиты прав студентов, социального равенства, с антикоррупционными прокламациями, прибегая при этом к риторике кубинского национального героя Хосе Марти. Когда сенатор «Эдди» Чибас сформировал Ортодоксальную партию, чтобы бросить вызов Грау Сан-Мартину на президентских выборах 1947 г., Кастро вступил в молодежное ее крыло, и вскоре его стали называть не иначе как преемником Чибаса. Хотя у него были друзья в компартии и по некоторым вопросам он принимал их сторону, это не мешало ему на студенческих выборах выступать против них, объединяясь с католическими фракциями.

Фидель также был ярым антиимпериалистом и принимал участие в работе некоторых студенческих кружков, исповедовавших эти взгляды; один из них, в частности, требовал предоставления Пуэрто-Рико независимости от США. Кастро не надо было напоминать, что еще совсем недавно, после Испано-американской войны и в результате последующей оккупации войсками США, Куба сама находилась в положении колонии.