Че Гевара. Важна только революция

На тот момент в Мехико находилось около дюжины кубинских монкадистов. Некоторые из них разместились в меблированных комнатах на улице Гутенберга. Ньико Лопес и Калисто Гарсиа поселились отдельно — в отеле «Гальвестон» в старом городе. Они поддерживали тесную связь с неофициальным координатором движения — Марией Антонией Гонсалес, проживавшей в доме 49 на улице Эмпаран в центре Мехико. Случайно встретившись с Ньико Лопесом в больнице, Эрнесто стал время от времени видеться с ним и его товарищами, знакомясь таким образом с новыми кубинцами, которые постепенно прибывали в город. Двоих из них — Северино «Гуахиро» Россела и Фернандо Маргольеса — он привлек к обработке фотографий, которые сделал для «Ахенсия латина» на II Панамериканских играх, прошедших в марте. Другой кубинец — монкадист Хосе Анхель Санчес Перес, только что прибывший из Коста-Рики, — поселился в том же пансионе, что и Эрнесто, на улице Тигрес. За пару месяцев до того Санчес Перес принимал участие в боевых действиях в Коста-Рике, где защищал режим президента Фигереса.

Незадолго до начала Панамериканских игр Санчес Перес познакомил Эрнесто с Марией Антонией. Как утверждает кубинский историк Эберто Норман Акоста, Эрнесто был принят Марией Антонией в ее круг благодаря тесным связям с Ньико Лопесом, Калисто Гарсиа и другими кубинцами. Он также сумел понравиться мужу Марии, борцу «Дику» Медрано, и потому стал регулярно появляться у них в доме.

Тем временем Ильда хотела наладить отношения, прерванные недавней ссорой. «Я скучала по Эрнесто и хотела помириться с ним, поэтому решила, — писала она, — взять инициативу в свои руки». Благоприятная возможность подвернулась, когда из Канады прибыла Мирна Торрес, которая решила выйти замуж за своего молодого человека, Умберто Пинеду, прибывшего в Мехико после нескольких месяцев, проведенных в Гватемале в подполье. «Пользуясь нашей дружбой, я попросила Мирну пойти со мной в дом кубинцев; я знала, что Эрнесто часто бывает там, так как они вместе занимаются обработкой его фотографий». Это посещение принесло Ильде желаемые плоды. Гевара согласился прийти к ней в гости, и она надеялась, что их отношения возобновятся.

Под занавес Панамериканских игр пришли неутешительные новости о скором закрытии «Ахенсия латина». План Перона создать аргентинское международное новостное агентство не оправдал себя, и с ним уходил главный источник доходов Эрнесто. Он подсчитал, что агентство задолжало ему пять тысяч песо. «Эта сумма совсем бы мне не помешала, — писал Гевара. — С ее помощью я мог бы оплатить долги, проехать по всей Мексике и вообще поразвлечься». Эрнесто с тревогой ждал, когда ему выплатят деньги, и на всякий случай решил пока не возвращать один из выданных ему агентством фотоаппаратов.

Он мог бы попытаться продвинуться по научной линии, но отклонил заманчивое предложение устроиться на работу в Нуэво-Ларедо, что на границе Мексики и США, не желая связывать себя двухлетним контрактом. В письме от 9 апреля Эрнесто отказался от предложения тети Беатрис воспользоваться ее связями для устройства на работу в фармакологическую лабораторию:

«Несмотря на мою неустроенность, неоднократные отступления от общих правил и прочие недостатки, у меня есть глубокие и четко оформившиеся убеждения. Эти убеждения не могут позволить мне получить работу описанным тобой способом, поскольку эти места являют собой притоны мошенников худшего сорта: они торгуют человеческим здоровьем, которое я в меру своей квалификации должен защищать… Я беден, но честен».

В апреле Эрнесто съездил в город Леон в штате Гуанахуато на конференцию по аллергическим заболеваниям. Там он представил доклад на тему «Кожное тестирование посредством полупереваренных пищевых антигенов». По его словам, доклад был «встречен сдержанно», но получил одобрение со стороны доктора Марио Саласара Мальена, его начальника по Городской больнице Мехико, и теперь должен быть опубликован в следующем номере журнала «Аллергология». Затем Саласар Мальен предложил Геваре интернатуру в руководимой им больнице, а также скромное жалованье, которое позволило бы ему заняться новыми исследованиями по аллергологии.

В мае Саласар Мальен исполнил свое обещание, и Эрнесто поступил в интернатуру. Ему полагались крошечный оклад, в сто пятьдесят песо в месяц, бесплатное жилье, питание и услуги прачечной. Наконец у Гевары появилась работа, которая позволяла ему не думать по крайней мере о самом насущном. В письме матери он писал: «Если бы не щедрость моих друзей, я давно бы угодил в полицейские сводки как умерший от голодного истощения». О размере жалованья он с равнодушием отзывался: «Деньги — приятная роскошь, и ничего более».