Че-Ка. Материалы по деятельности чрезвычайных комиссий

Чтобы спасти от самосуда, его тайком выпустили ночью из тюрьмы. Он бежал куда-то в горы, прятался там и наконец таки погиб от большевистских преследований. Жена ездила разыскивать его, а вскоре в тех районах, в которых она побывала, вспыхнуло восстание. Ее арестовали в числе многих других «руководителей бандитского восстания». Многих, не более чем она, прикосновенных к восстанию, расстреляли, а ее с группой других, отправили в Москву. Здесь она успокоилась, как вдруг неожиданно двух из привезенных туркестанцев взяли на расстрел. Опять начались безумные ночи ожидания. Больше года длилась эта пытка. А получила она два года лагеря, с зачетом предварительного заключения.

Могут сказать, что многие создают сами себе преувеличенные страхи, что страдают они благодаря своему напуганному воображению. Конечно, есть не мало и таких. Но разве вся обстановка и вся практика современного, если можно так выразиться, правосудия не дает для этого законнейших оснований? Наоборот, в тюремной жизни поражает обилие легковерных оптимистов, ждущих благополучного исхода на том только основании, что они или не знают за собой вины, или считают ее совсем незначительной…

Летом 1921 года в Москве было арестовано несколько врачей, за взятки освобождавших от мобилизации в красную армию, якобы по болезни. Вместе с ними были арестованы и их клиенты, все больше мелкота, состоящая на советской службе. И взятки они давали крохотные — от 18 до 100 тысяч рублей, что, переводя на цену муки (тогда около 40.000 рублей пуд), составляло от полтинника до 2 р. 50 к. на брата. Моментально арестованных допросили, отправили в подвал (Лубянка, 11), а к вечеру всех их, за исключением одного, вызвали с вещами. Они очень обрадовались, боялись, что долго их будут томить в тюрьме. А оно — вишь как скоро разрешилось дело. Только один оставленный сокрушался, за что на него такая немилость. Оживленной, радостной группой вышли 20 с лишним человек. Их отвели в гараж и попросили подождать немного. Они нервничали, почему так медленно все делается, почему их заставляют ждать до самой ночи. Ночью их стали вызывать по двое без вещей. Но и до последней минуты большинство не верило, не могло даже допустить, что их ведут на расстрел.

Так все 20 слишком человек были перебиты. Об этом сообщали советские газеты с перечислением фамилий и с хвастливым добавлением, что обнаружено уже свыше 500 человек, дававшим врачам взятки, и их ждет та же участь А на следующий день, еще до того, как стали известны эти подробности, одному из вновь арестованных удалось пронести в подвал обрывок свежей газеты, в которой сообщалось, что несколько человек, сидевших в это время в подвале за мелкие злоупотребления, — приговорены к смертной казни и что приговор приведен в исполнение. Это была канцелярская ошибка. Только в этот день заключенных, таким образом узнавших о своем приговоре, вызвали вечером «по городу с вещами».

Это было накануне открытия II конгресса коминтерна. Тогда в одну ночь казнили около 70 человек и все по самым изумительным делам — за дачу взятки, за злоупотребление продовольственными карточками, за хищения со склада и так далее.

Политические говорили, что это — жертвоприношение богам Коминтерна. А фраера и уголовные радовались. Амнистию готовят. Поэтому, кого надо в спешном порядке порасстреляют, а остальных амнистируют в честь коминтерна.

Вскоре после этого в Бутырке разыгралась громкая история фельдшера Шестопалова. Фельдшер этот вместе с еще несколькими лицами составлял артель, которая выполняла какие-то подряды и поставки для советской власти. За неисправность и злоупотребления (без них ведь в советской России ни одно начинание не обходится) вся артель была арестована и просидела несколько месяцев. Шестопалов выполнял в тюрьме обязанности фельдшера и обходил коридоры с большим коробом лекарств. На суд он отправился в полной уверенности, что их, если и не оправдают, то все же освободят, зачтя «предварительное» в наказание. И уверенность их была так велика, что они распределяли между заключенными скопленные предметы тюремного обихода, принимали поручения на волю и проч.

На суде произошла некая неожиданность. Прокурор сопоставил даты успехов Колчака с датами нарушения ими договора и вывел заключение, что они союзники и пособники Колчака, что они изнутри взрывали рабоче-крестьянскую власть, когда она изнемогала в кровавой битве на фронте. Тема для большевистского пафоса весьма благодарная. В результате трибунал двоих приговорил к расстрелу, а остальных к 10 и 15 годам тюрьмы.

Даже многоопытную тюремную администрацию поразил этот приговор. Была написана кассационная жалоба, было послано в В. Ц. И. К. прошение о помиловании. Шестопалов пока продолжал исполнять обязанности фельдшера и добросовестно обходил коридоры, наделяя арестантов порошками. Администрация не перевела его на положение смертника, то есть не посадила в строгую, всегда запертую одиночку. Так велика была всеобщая уверенность, что приговор отменят.