Че-Ка. Материалы по деятельности чрезвычайных комиссий

Впрочем, нет такой тюрьмы, куда бы не врывались время от времени невидимые волны «радиотелеграфа» и где бы камеры не таили в своих стенах столь же невидимых «приемников», но об этих «дефектах» изоляционного механизма я не буду распространяться в настоящее время…

Если в области «изоляции» и всяческого глумления над человеческой личностью большевиками превзойдено все, что дала до сих пор история тюрем и охранок, то и в организации физического режима заключенных они также поставили себя «вне конкуренции».

Пищевой паек сознательно рассчитан на «чудесную» способность человеческого организма «продержаться», в интересах следствия, несколько месяцев. И если бы не «передачи» извне (привезенные из провинции, конечно, передач не получают, так же как и многие из Москвы, но обычно в камере устанавливается «продовольств. коммуна»), то в большев. тюрьмах, несомненно, происходил бы процесс массового вымирания.

В самом деле: полфунта черного хлеба, по миске жидкого супа в обед и ужин, раз в день немного каши и золотник сахару — вот все, что получают заключенные. По воскресеньям и праздничным дням ужина не бывает вовсе, ибо «трудящиеся» отдыхают. Если к этому добавить отсутствие прогулок, вентиляции и достаточного света (окна закрашены краской), а также полное отсутствие книг и каких бы то ни было занятий в течение целого дня, то станет понятно огромное количество заболеваний, физических и психических, среди заключенных. Туберкулез и цынга не переводятся. И то, чего не доделывает чекистская юстиция, — тихо и верно делает «изоляционный» режим «внутренней тюрьмы»: он сводит «на нет» врагов большевистского государства.

5. На допрос

Монотонность и тишина тюремного дня сменяются наступлением темноты некоторым оживлением. Начинают хлопать входные двери, щелкают замки камер, приходят и уходят заключенные. Это чекистский следственный аппарат приступает к своей ночной работе!

Впрочем, заключенный никогда не знает, куда его ведут; на «волю» или «в подвал»… К палачу, на допрос иль на станцию железной дороги. О цели своего вечернего путешествия он узнает только на месте…

…Целая амфилада комнат, перерезанных перегородками, узкими коридорами и неожиданными лестничками, полна ночной тишины. Только пробивающийся сквозь щели электрический свет, да отдаленное стукание машинок выдают интенсивную работу вечно бодрствующих советских охранников.

На неискушенного «новичка» все это неизбежно должно производить впечатление таинственного и страшного лабиринта, где за каждой дверью подстерегают его люди с наведенными пистолетами и где ждет не дождется его лютая смерть…

В таком настроении арестованного вводят в «кабинет следователя» и… допрос начинается.

Мне пришлось уже выше замечать, что «романтическая» эпоха В. Ч. К. давно прошла, и в настоящее время револьверные выстрелы не раздаются в кабинетах следователей. Произошло строгое разделение чекистских функций, прав и обязанностей. Теперь чекисту-палачу и в голову не придет садиться в кресло чекиста-следователя, как не приходит в голову и «следователю» идти на работу в подвал. Каждому свое место и… свое вознаграждение.

Правда, при допросах пускаются в ход все средства, до провокации, подлогов, гнусных предложений и недвусмысленных угроз включительно. Правда, в нужный момент, невзначай, появляется на столе и револьвер, но он… уже не стреляет. Это, так сказать, «декоративная» сторона следствия и всерьез ее принимать не следует.

Необходимо здесь же отметить, что и в самом следственном аппарате произошло также строгое разделение обязанностей. Каждое «преступление» — имеет свой аппарат во главе со следователем «спецом» и целой фалангой помощников. Спекулянты, проворовавшиеся коммунисты, белогвардейцы, эсэры, меньшевики и пр. и пр. все имеют своих особых «попечителей», специализировавшихся на данной отрасли «работы».

Больше всего внимания уделяется, конечно, социалистам. Сюда привлечены «лучшие чекистские силы», и «работа» поставлена на «научную» ногу.

В кабинете соответствующего следователя стены украшены строго исчерченными диаграммами и схемами, напоминающими «солнечную систему», где в центре, в качестве «солнца» помещается «лидер партии», а вокруг него, на разном расстоянии, партийные «планеты» разной величины с их постоянными деловыми «спутниками».

Когда приводят на допрос вновь арестованного социалиста, то прежде всего устанавливают его место в «солнечной системе». Если же в нем открывают новую «планету» или нового спутника, то вся сила следствия устремляется на установление его «размеров» и положения в «мировом пространстве».

Всю эту кропотливую «астрономическую» работу следователи производят, обычно, собственными средствами, так как социалисты сохранили от старых времен дурную привычку «неискренности» и мрачной необщительности. Но зато, когда исследования «спецов» увенчаются успехами, на партийной картограмме торжественно появляется новый выразительный кружок с фамилией вновь открытой… планеты.