Чебурашка (СИ)

— Подумай о том, что я сказала, Матвей. И раз уж тебе нравится это убожество, то будь милосердным до конца. Ты уедешь, она останется. Так не лучше ли сразу перерубить этот узел. Девочка погорюет, но никто не будет ее травить, я даю обещание. И ее мать сохранит должность, за это тоже можешь не волноваться. Чебурашка спокойно себе окончит нашу гимназию, заработает такие необходимые ей дополнительные баллы, поступит в институт. Взамен я требую лишь не позорить меня! Не портить мне репутацию! Мы идём на этот чертов Зимний бал вместе, как и всегда до этого! Становимся королем и королевой. И ты ни слова не произносишь о своих отношениях с Чебурашкой. Все от этого выигрывают, Матвей. Да, Зоя, конечно, огорчится, зато потом ей будет легче пережить твой отъезд. Поверь мне, я — девочка, я знаю, как устроены наши чувства!

И я задумался.

А потом не слишком уверенным голосом произнес:

— Еще не факт, что родители меня отпустят. Я разобью Зое сердце, и все будет зря, если в итоге никуда не уеду.

— Отпустят. Марго я возьму на себя. Она возьмет на себя твоего папу. Поверь, это не составит большого труда. Мы на самом деле очень близки с твоей матерью. Она послушает меня и согласится со всем еще до конца этого ужина. И Матвей… Не стоит считать меня какой-то фееричной злодейкой и безжалостной стервой, ты же должен понимать, что мне просто необходимо поддерживать этот статус. И не надо так уж себя накручивать и биться головой о стену. Сам подумай, для Зои глобально ничего не изменится. Ну хочешь, я даже разрешу ребятам с ней дружить?

И я позорно поддался на ее сладкие уговоры…

И да. Еще до конца ужина родители дали добро на мой переезд в столицу.

Глава 32

Настоящее

Зоя Данилина

— Блин, как же по-дебильному все сложилось, — сокрушается Матвей, продолжая удерживать меня в своих руках, которые к слову больше не дарят ни успокоения, ни тепла. Скорее уж ощущаются оковами для буйнопомешанной истерички. Давят. Ограничивают. Раздражают.

По-дебильному у него сложилось…

У меня мир перевернулся. Сменились все жизненные ориентиры и цели. Безвозвратно испарились остатки детства, а вместе с ними и юность, превратив меня из подростка в женщину-мать. Никакого института, никаких научных работ, никаких свиданий, беззаботной студенческой жизни и интересных знакомств. Стыдно признаться, но я ни разу не была в ночном клубе, хотя на детской площадке возле дома носила славу малолетней давалки, потому что была самой молодой мамой на районе, а может и во всем городе. Кто-то жалел, кто-то осуждал, кто-то крутил пальцем у виска. Редко кто подбадривал, хотя и такие встречались. В роддоме на меня разве что только самый ленивый не зашел посмотреть — такое ж зрелище, школьница родила!

Мама моя от соседей, конечно, тоже натерпелась, но в целом было не до сплетен.

И я не то чтобы жалуюсь… просто…

По-дебильному у него жизнь сложилась!

Ага.

Знаете, по-дебильному — это когда ты чихнул, разинув рот, и из него на собеседника слюной попало. А здесь… Человек узнал, что у него есть взрослый сын и все, что способен выдать его мозг, — «Блин, как же по-дебильному все сложилось». Я в шоке, честно говоря. Какой, оказывается, у Матвея поверхностный анализ. В моем, например, видении ситуация несколько глубже и сложнее.

Повисло молчание. Густое. Напряженное. Даже мой спинной мозг чувствует, что теперь эстафетная палочка в моих руках и надо бы начинать говорить, но у меня так много слов застряло в глотке, что чтобы вытолкнуть хотя бы одно, необходим жесткий удар между лопаток.

Сползаю с Соколовского, насильно разжимая обхват его ручищ. Смотреть на Матвея совсем не хочется. Но промолчать не могу. Право слово, уж хотя бы высказать свои мысли впервые за столько лет я имею право.

— Знаешь, лучше бы ты оказался именно таким злодеем, каким я считала тебя все эти годы. Вот честно. А не вот это вот все… Тогда я могла бы от души позлорадствовать, насладиться твоими страданиями и муками совести, твоей завистью к моему сыну, Степиным отвращением к тебе… Но ты и это у меня отнял. Потому что теперь ты просто жалок… Я как-то даже больше уважала тебя до этого признания, потому что … ну, знаешь, надо иметь основательный такой стержень, чтобы осознанно быть сволочью, признавать в себе это качество и плевать на всех окружающих, кем бы они тебе ни приходились. Я даже нисколько не сомневалась в наличии у тебя подобного таланта, ведь честное слово, есть в кого.

Боковым зрением вижу, как сжимаются мужские кулаки, но Матвей молчит, а потому спокойно продолжаю.

— Но нет… Ты оказался просто … никаким… Плывущим по реке бревном. Прикрыл предательство каким-то мифическим спасением меня от Крис, которая так удачно предложила тебе решение несуществующей проблемы, и со спокойной совестью уехал покорять мир. Знаешь, а Крис молодец. Я вот даже восхищена. Она в очередной раз скормила тебе дерьмо с руки, и ты послушным щенком слизал все до последней капли.

— Нет, Зоя, это не так.