Чебурашка

— Думаю, что в тот момент, когда сын достиг разумного возраста, депрессия уже носила хронический характер, а, следовательно, воспринималась им, как нормальное состояние матери и особенность ее личности. Поймите, симптомы были, просто вряд ли мальчик был способен их различить, а больше рядом никого не было. Например, Зоя Павловна для своего возраста слишком худа, у нее очень бледные кожные покровы и синяки под глазами, что говорит об отсутствии здорового аппетита и хорошего сна. Со слов сына, у нее нет хобби, нет близких друзей или любимого мужчины, а все свободное время она посвящает работе, в которой, к слову, также не добилась особых высот. В целом это говорит об общей апатии и отстраненности, а также о низкой самооценке и нежелании общаться или строить отношения, в том числе с противоположным полом, а отсутствие личной жизни у молодой женщины помимо психологического дискомфорта ведет к вполне себе физическим гормональным изменениям, усугубляющим общую картину.

— И… что теперь делать, Яков Платонович? Как-то же можно все исправить?

— Лечение нервного срыва — продолжительный процесс. Лекарства, необходимые для нормализации работы сердца я назначу. Есть также препараты, которые помогут справиться с угнетенным состоянием нервной системы, однако, я не советовал бы использование антидепрессантов без критической необходимости. Лучше начать поддержку с препаратов растительного происхождения, включая витамины и минералы. В целом подход к лечению должен носить комплексный характер. Я бы рекомендовал незамедлительно исключить факторы стресса. Взять длительный отпуск или уволиться совсем, если есть такая возможность. Начать регулярные занятия физической культурой. Желательно командными видами спорта. Активные игры помогут сбавить пыл и зарядится позитивом. Это метод, который еще ни одному пациенту не навредил. Спорт улучшает работу сердца, головного мозга, сон. Также необходимо включить различные программы релакса: медитация, йога, массаж тела не менее двух раз в неделю. Также важно соблюдение здорового образа жизни, правильное сбалансированное питание. Ну и, само собой разумеется, окружить пациента любовью и заботой, чаще разговаривать, провоцировать на диалог, в том числе на откровенность, слушать и слышать. Не оставлять в одиночестве и не давать замыкаться в себе. Как можно больше дарить положительных эмоций. Много гулять на свежем воздухе. В том числе вблизи водоемов. Пока перелеты я бы исключил, как и резкую смену климата, но месяца через три-четыре после обследования к этому вопросу можно будет вернуться. Сейчас же предлагаю рассмотреть хорошие базы отдыха или санатории в нашей полосе. Также я бы настоятельно рекомендовал работу с семейным психологом, в том числе вам и сыну, для которого текущая ситуация тоже носит травмирующий характер. Профессиональная помощь в подобных случаях необходима, а специалист мягко проработал бы каждую проблему, показал ее с разных сторон.

— Хорошо. А когда Зоя очнется? Это нормально, что она так долго без сознания?

— В данный момент пациентка спит. Сильный эмоциональный всплеск плюс успокоительные препараты и капельницы для нормализации работы сердца дают глубокий седативный эффект. Сон может продолжаться от тридцати шести до сорока восьми часов. Так что все в пределах нормы…

Когда я окончательно проснулась, стояла глубокая ночь. Бледный лунный свет лился сквозь полураскрытые жалюзи на высоких окнах, позволяя заметить темную макушку, уснувшего на стуле то ли Степы, то ли Матвея. Удивительно, сын и отец так похожи, что в темноте и не различить. Разве что сердцем. И оно подсказывает, что это не Степа. В сознание врываются воспоминания о том, как где-то там, в моем полусне, сын зовет Соколовского папой. Спокойно, обыденно и естественно, и кажется, будто так было всегда.

Все мои эмоции словно заморожены, отключены наркозом. Я вроде как полностью осознаю, что нахожусь в больнице, вспоминаю предшествующие события, но реакция на удивление безразличная.

Такой она остается и на следующий день. И вплоть до самой выписки. Я понимаю, что состояние обусловлено действием лекарств, но не хочу ничего менять. Пусть так.

Мне нужна эта эмоциональная передышка.

Я также спокойно реагирую на предложение уволиться. Даже не так. Я легко принимаю решение уйти с работы и думаю, не будь сейчас внутри эмоционального тормоза, то испытала бы колоссальное облегчение. Удивительное дело, я могла это сделать еще сразу, как получила сумасшедшие алименты от Матвея, но подсознательно считала, будто не имею на это право. Не заслужила. Не заработала. Стыдилась даже представить себя безработной богачкой, живущей на дивиденды от капиталов, иждивенкой, бесполезной для родных и общества в целом. Более того, считала, что моя работа — это и есть я. И если не станет ее, то и от меня ничего не останется. Удивительно, ведь я совсем забыла, что преподавание в школе мне в общем-то даже не нравится.