Чеченец. На разрыв (СИ)

- Например ублажать моих ребят. Всех одновременно. Тебя ведь слили изначально именно для этого. Чтобы тебя трахнули. Он нависал надо мной, был тенью, окутывающей меня в свои мраки, и мой страх становился все более реальным. Моя душа холодела от его слов и весь ужас происходящего заставлял цепенеть. Картинками в голове Вероника ее визиты к нам домой, ее перешептывания с Никитой, та женщина у его работы…разве она не могла быть ею?

- Тебе повезло, что это я захотел… - Не надо, Марат, пожалуйста…- шептала я, умоляя. Но его смех был как холодный ветер, развевающий мои мольбы, как сухие опавшие листья. - Боишься меня? - его голос звучал, как проклятие, которое медленно сгущалось в воздухе. - Ты уже влезла в паутину, Алиса, и теперь я буду тем пауком, который будет плести эту сеть вокруг тебя. Внутри тебя… Мои руки дрожали, когда я отпрянула от него, словно пытаясь избежать прикосновения кошмара к своему телу.

- Оставьте меня в покое! Я…не хочу! Я не стану заниматься этим с вами! Лучше убейте меня! - прошептала я, но его глаза были безжалостными, пронзительными и очень светлыми, как у волка. - Сколько пафоса…ты знаешь, что такое смерть? Умирать больно, куколка - сказал он и погладил мои волосы, убирая с лица. - Ты попала в мою игру, и теперь будешь играть по моим правилам. Смирись с этим. Сегодня я буду тебя трахать. И у тебя есть выбор либо получать удовольствие и доставлять его мне – либо орать от боли, а я все равно получу удовольствие. Мрачная, катастрофическая уверенность в его голосе заставила меня осознать, что мои попытки сопротивления ничтожны настолько, что даже не стоит пытаться. Я была в его власти, и отчаяние поглотило меня, как чудовище в темной бездне.

Глава 13

Вокруг меня сгущался мрак, в который я погружалась все глубже. Силы мои, казалось, иссякли. Я настолько беспомощна перед ним… а еще очень сильно боюсь боли. Я не способна на сопротивление, на физический отпор. Я не такой человек. Я даже никогда в своей жизни не дралась. Каждый его взгляд, каждый его шаг создавали атмосферу тесного заключения. Он был большим, как скала, от которой невозможно было укрыться. Да и негде и не зачем. Потому что я совершенно не знала, что со мной будет завтра и куда мне теперь идти.

Но я должна была попробовать…должна была сказать ему это. - Ты можешь делать, что угодно с моим телом, но ты никогда не заставишь меня подчиниться, не заставишь получать удовольствие! Можешь только сломать! - сказала я, взирая ему в глаза, пытаясь передать ему свою решимость. Марат усмехнулся, у меня всегда от его усмешки дрожь пробегала по всему телу.

- Ты и так уже подчинена. Все твои попытки сопротивления – бесполезны. Ты моя. Захочу – сломаю. Ты разве не поняла? Все. С этого момента будет так как хочу я.

Тяжело дыша, смотрю на его лицо. Оно по хищному красивое, но отталкивающей, пугающей красотой от которой кровь стынет в жилах. Он напоминает мне животное. Опасное, злое и очень жестокое. Я его до дикости боюсь. Но мне ничего не остается как подчиниться. В конце концов он не убивать меня собирается и я не девственница. Смогу потерпеть. Когда-то читала, что если на вас нападает насильник и все уже неизбежно лучше не сопротивляться и расслабиться. Я поняла, что, возможно, я не смогу изменить этот кошмар, но я могу сохранить часть себя, невзирая на его жесткий контроль. Закрытая в этой темной комнате вместе с ним, я ощущала, как власть Марата усиливается, словно стальные оковы, стягивающие мою свободу и волю. Его низкий хрипловатый голос… и железный, не терпящий возражения тон, заставил меня вздрогнуть: - Раздевайся и иди в душ. Я люблю чистоту, - приказал он и я обреченно выдохнула. Небольшая отсрочка, немного времени наедине с собой, чтобы подготовиться. Мои руки дрожали, когда я снимала одежду и складывала ее в ванной. Я вошла в душ, ощущая, как струи воды окутывают мое тело. До дикости хотелось сбежать. Но я понимала, что не смогу… а еще все внутри переворачивалось от неизвестности и ужасного чувства предательства. Я сегодня потеряла человека, которого безумно любила…от которого хотела ребенка и с которым прожила долгие годы.