Чеченская марионетка, или Продажные твари

Елизавета Максимовна часто брала его на занятия в училище, он знал всех ее студентов и в гостях у Кузьминых бывал с мамой.

– Глебушка, познакомься, Машка Кузьмина – мамина ученица, жутко талантливая, в футбол классно играет! – сообщил он Константинову.

«Маша Кузьмина, та самая, в которой Тамара Ефимовна увидела нечто общее с рыжей корреспонденткой, – подумал полковник, – значит, она не уехала из города. А глаза у нее действительно карие. Она – Лизина ученица, студентка Щепкинского театрального училища. Из этого вовсе не следует, что она могла загримироваться, напялить рыжий парик, вставить синие контактные линзы и сыграть загадочную корреспондентку. Нет, теоретически, конечно, могла. Однако зачем?»

Константинов машинально пожал тонкие прохладные пальчики, произнес: «Очень приятно!» – и тут же замер: в кафе входил доктор Ревенко. Он шел прямо к ним, к их столику, с двумя тяжелыми пакетами – такими же, как у Константинова. Но из всех, кто сидел и стоял у столика, он видел только одного человека – Машу Кузьмину. Он шел к ней, никого, кроме нее, не замечая.

– Ой, мама, это же тот самый доктор, который мне руку вправлял! – закричал Арсюша.

– Здравствуй, Арсюша, – как бы опомнившись, оторвав глаза от Маши, улыбнулся доктор, – ты уже без повязки? С рукой все нормально?

– Все отлично! Наша санаторная врач сказала, мне повезло, плечо могло распухнуть, я бы даже купаться не сумел, если бы вы сразу не вправили.

– Спасибо вам большое, Вадим... – Лиза растерялась, она успела забыть отчество Машиного «друга».

– Николаевич, – тут же подсказала Маша.

– Спасибо, Вадим Николаевич, вы Арсению не только руку вправили, но и мозги тоже. Он теперь врачей не боится, раньше даже горло еле уговаривали показать, а уж от уколов просто под стол готов был залезть.

– Ничего я не боялся и никуда не залезал, – насупился Арсюша, – тебе, мамочка, лишь бы только меня воспитывать при всяком удобном и неудобном поводе.

– Арсюша у вас молодец, – сказал Ревенко, продолжая улыбаться, – не всякий взрослый держался бы так мужественно.

– Мы не познакомились тогда, на границе, – полковник протянул Ревенко руку, – Константинов Глеб Евгеньевич.

– Ревенко Вадим Николаевич. – Они пожали друг другу руки.

И в этот момент полковник спиной почувствовал чей-то взгляд. Такие взгляды он всегда чувствовал спиной – внимательные, фиксирующие, словно фотообъектив, каждый шаг, каждое движение.

«Хвост»! – мелькнуло у него в голове. – Так я и знал. Надо быстро расходиться».

Оглянувшись, Глеб не заметил никого, похожего на наружника. «Скорее всего, следят за Ревенко. Своего „хвоста“ я бы почувствовал значительно раньше. Интересно, кто идет за доктором на этот раз? Чеченцы или смежники?»

– Константинов? Полковник Константинов? – шепотом произнесла Маша, глядя на Глеба как зачарованная.

– Конечно, полковник! – гордо кивнул Арсюша. – А ты откуда знаешь?

– Да, Машенька, откуда вы знаете, что я полковник? – спросил Глеб с улыбкой.

– Не важно. Потом расскажу, – быстро, возбужденно заговорила Маша, – нам необходимо...

– Нам необходимо с вами поговорить, – тихо перебил ее доктор, – нам срочно надо встретиться с вами, Глеб Евгеньевич.

– Да, Вадим Николаевич, мы непременно поговорим. Но не здесь и не сейчас.

– А давайте вместе пойдем на пляж! – предложил Арсюша. – Машка, ты вообще где живешь? Ты надолго здесь?

Арсюша трудно знакомился со сверстниками, а девятнадцатилетнюю Машу воспринимал почти как ровесницу. Иногда после занятий она самозабвенно гоняла с ним в футбол во дворе училища.

Доктор вытащил из кармана свою визитную карточку и протянул мальчику:

– Вот телефон, ты можешь позвонить Маше в любое время.

Взгляд невидимого «хвоста» сверлил полковнику затылок, как рентгеновский луч. Даже голова заболела.

– Ночью, – произнес он одними губами, чуть наклонившись к Ревенко, – в два часа ночи за первым волнорезом в сторону города, на пляже у вашего дома. За вами следят. Нас не должны видеть вместе.

Он сказал все это очень быстро и очень тихо, но Ревенко прекрасно расслышал и понял каждое слово.

– А мы в «Солнечном береге», – сообщил между тем Арсюша, – номер четыреста тридцать семь, третий корпус, четвертый этаж. Телефона, правда, нет.

– Пожалуй, нам пора, – сказал доктор, беспокойно оглядевшись, – очень приятно было познакомиться.

Как только они скрылись в толпе, Лиза вздохнула:

– Ужас какой! Мало того что у девочки роман с человеком, который...

– Который – что? – тут же встрял Арсюша, переводя любопытные глаза с мамы на Глеба.

Полковник вытащил из кармана несколько купюр и протянул ему:

– Купи, пожалуйста, себе мороженое и сок, а нам с мамой по чашке кофе.

– Я все не донесу, – обиделся Арсюша, – не хотите при мне Машку обсуждать, так и скажите, сплетники несчастные!

– Мы не собираемся обсуждать Машу, – успокоила его Лиза, – просто Глеб устал, нес тяжелые сумки. А я – дама. Поэтому мороженое и кофе лучше купить тебе. Там дают поднос, так что не волнуйся, ты донесешь.

Арсений, надувшись, отошел к прилавку.