Чеченский бумеранг

Помолчали, пролистывая в памяти события последних лет и сопоставляя их со своей судьбой. Пограничник остановился на самом главном:

– Знаешь, я ездил на проводы заставы. Когда снимали заставу, – уточнил Туманов. – Бээмпешки выходят за КПП, водители дают сигнал – и вдруг слышу, что у каждой машины свой голос. Они по-разному сигналят, Алексей. Они плакали, не говоря уже о солдатах. До сих пор в ушах эти сирены.

– Ты терял символ, – согласился с печалью пограничника Заремба. – А вот мне даже попрощаться не с чем было. Бригаду спешно создавали после октябрьских событий в Москве для всяких новых усмирений. И флаг не успели дать. Новые знамена, как ты знаешь, не утвердили до сих пор, вот и воевал мой спецназ без боевого Знамени. Представляешь, солдаты без Знамени, хотя у каждого грудь в орденах и медалях! На чем еще армия держится? Наверное, на таких остающихся там пока дураках, как мы. Тут ты прав.

– Нас выгоняют, – напомнил Туманов нынешнее положение обоих.

– Выгоняют. И тут же со стороны тайно зовут снова. Как думаешь, нам гордиться или… – Заремба не смог подобрать определение, но все равно повернулся к спутнику: и так ведь ясно, о чем речь.

– «Или», – высказал свое мнение пограничник. И без перехода вспомнил: – А Марина все же хорошая женщина… была. Жалко ее.

– Всех жалко. А ее вдвойне, – вздохнул Заремба. – Семен ей больше, конечно, подходил, чем Иван.

– Они лежат рядом, – вспомнил Туманов последнюю божью волю.

– Земля им пухом. А мы им не судьи.

Лес настолько привык к путникам, что перестал вслушиваться в их шепот, занимался сам собой – шорохами, вздохами, перекликами. На общее благо поблизости не оказалось дур-сорок, и никто ни за кем вроде не подсматривал и не верещал об увиденном на всю округу. Овчарка, вон, попыталась показать свою удаль и осведомленность – и что?

Все, что не ваше – не трогайте…

В то же время тишина не давала никаких подсказок, и когда спецназовцы услышали стрельбу, обрадовались: значит, посты близко. Российские солдатики, посланные умирать неизвестно за что, без знамен и четких приказов, более всего не любили ночи и стреляли в темноту на каждый шорох, лишь бы обмануть судьбу и продержаться до рассвета. При дневном свете умирать вроде не так страшно…

Беспорядочная стрельба напомнила пограничнику его недавние заботы:

– Мне однажды на заставу пришло указание из отряда: в целях экономии при выполнении начального упражнения сократить количество патронов. А на его выполнение дается всего-то три патрона. Долго думали, как выискать в них тридцать процентов.

– Нашли?

– А как же! Отрапортовал: резервы найдены, распоряжение выполнено. Похвалили. Какое же идиотство творится в верхах!

Заремба лишь вздохнул, чтобы не бередить душу. Уж ему-то вроде, без войны заимевшему на грудь четыре боевых ордена, не знать, какие дыры латать посылают армию. Личная преданность становится главнее ума. Ох, аукнется это армии и стране. Уже аукнулось в Чечне!..

Вздох подполковника Туманов расценил по-своему:

– Не согласен?

– Куда уж не соглашаться! – махнул рукой Заремба. – Чай, глаза на месте.

На данный момент важнее было, чтобы на месте находились уши. По стрельбе, понемногу приближающейся, пытались определить расстояние до поста и в какую сторону чаще всего стреляют. Немного помог сориентироваться какой-то сумасшедший бронетранспортер, неизвестно чей и неизвестно почему раскатывающий ночью по трассе. Пулеметчик тоже не мог оставить его без внимания, и по гулу машины, стрельбе, ее сопровождавшей, мысленно прочертили трассу и наметили сбочь ее пост.

– Все, дальше опасно, – остановился спецназовец. – Дальше пойдут минные поля, да и свои еще перестреляют.

Пограничник глянул удивленно: а до этого нас кто расстреливал, не свои?

– Имею в виду – по дурости.

Пограничник склонил голову еще удивленнее: а ребята убиты разве не по дурости?

– Короче, готовим ночлег, – отмел философию подполковник. Первым делом произвели ревизию оставшегося. Из еды – фляжка воды, немного соли и НЗ – два тюбика с какой-то кашей от космонавтов. Плюс грецкий орех.

С боеприпасами вышло повеселее – по автомату и пистолету, «король джунглей», с десяток гранат, пять рожков с патронами. «Крона», «Туман», брезентовые подстилки, запасные носки, трико, присыпка. Ею первым делом посыпали ноги, дали им проветриться без носков.

Разом провели по щекам – побриться бы, но отложили это до лучших времен. Отсосали полтюбика каши, напоминающей гречку с тушенкой, запили водичкой, – совершенно никакой после обеззараживающих таблеток, бросили на пальцах очередь на дежурство.

– Звиняйте, дядьку, – развел руками Туманов и первым улегся под «Крону».

Какое-то время еще повозился, заодно примериваясь к автомату – как до него быстрее всего дотянуться из разных положений, и уснул.

Заремба вытащил нож, срезал под корешок веточку, принялся вырезать на ней всякие змейки. Ночь долгая, а цепь мыслей еще длиннее. Думать хватит о чем…

– С вашего позволения.

– Что? Только быстро.