Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне

Наспех забросав могилу, он развеял на месте раскопок вывороченные Рябининым стебли. Выходя из зоны зловония, увидел, что Рябинин сидит на корточках перед, устроившимся задницей прямо на земле, Бекханом. При этом боевик сидел так, что кроме лица Сергея и окружающих кустов ему ничего не было видно. Он что-то торопливо говорил, а опер изредка кивал головой и односложно переспрашивал. Решив не рушить эту идиллию своим присутствием, прекрасно понимая, что процесс пошел, Костя присел на корточки в стороне от беседующих. От лопатки всё ещё воняло, будоража воспоминания о случившемся. Повертев её в руке, Костя протер черенок сорванным лопухом и зашвырнул её подальше в кусты. После этого он достал из разгрузки рацию и настроил на рабочий канал.

— «Краб-три», это «Краб-два», ответь, — вызвал он Бескудникова.

— Слушаю! Что у вас?! — с ходу откликнулся тот.

— У нас всё хорошо… процесс пошел, скоро будем… Отбой.

— Понял.

Тем временем день неумолимо катился к завершению. Пора бы и честь знать, подумалось Косте, да и место уютное и тихое, в самый раз для внезапного нападения. И чего, там Рябина резину тянет. Костя повертел головой, осматриваясь. Вроде тихо. За этими манипуляциями он не заметил, что Сергей закончил и встал с корточек. Тихим свистом привлек внимание Катаева. Тот вскочил и в быстром темпе покрыл расстояние до кустов. Ни слова не говоря, Сергей показал пальцем на, торчащий из бокового кармана Костиных камуфляжных штанов целлофановый пакет. Костя передал его Сергею и тот, доброжелательно улыбнувшись серозеленому Бекхану, натянул пакет ему на голову.

— Пойдем, Бекхан, — Рябинин подцепил его за локоть, — вставай, аккуратнее.

Подивившись про себя, такой отеческой заботе, Катаев, по-боевому взяв автомат, двинулся следом.

Дожидавшиеся на дороге опера и Серега Луковец уже не находили себе места. Когда из зарослей донеслись первые крики, Бес был готов, как лось в период гона, ринуться в чащу. Спокойный по жизни Долгов поймал его за задний карман разгрузочного жилета. На пару с Луковцом они объяснили горячему товарищу, что если в кустах кто-то кричит, значит это кому-нибудь нужно. Вмешиваться в это точно не стоит. К тому же изобрели рацию. Вызови и узнай. Поэтому, когда процессия показалась на выходе из кустов, все трое, не сговариваясь, молча помогли выбраться на дорожную насыпь Рябинину и Бекхану.

— Куда? — в спину Рябинину спросил Луковец, — к нам или… не к нам?

— На базу, — обернулся Сергей, — он со мной в машине поедет.

Все трое оперов и омоновец напряженно глядя не давали Рябинину возможности просто так отвернуться. Их взгляды он понял правильно и, на секунду закрыв глаза, утвердительно кивнул. Луковец, радостно осклабившись, хлопнул Беса по плечу и ушел собирать бойцов с боевого охранения. Опера, не спеша, друг за другом прошли вслед за Рябининым к своему УАЗу. Радости не было. Прыгать и орать «мы это сделали» не хотелось. Рваный, насыщенный событиями день эмоционально выжег изнутри всех участников оперативного квартета.

Слишком резкая смена декораций, фактуры и людей. А у Кости до сих пор перед глазами стояла картина эксгумации с возможным захоронением нового трупа. Получив от Рябинина подтверждение, что все, о чем они догадывались, обрело реальные формы, опера восприняли это как должное. Как констатацию факта. Даже где-то подспудно мелькнула мысль, что ещё до хрена работы по закреплению, процессуальному оформлению и дальнейшему розыску соучастников. Ещё не было известно, что сообщил Бекхан, какова его роль во всем этом, в каком статусе пойдут его признания, а ощущение ещё одного дорожного столбика необъявленной войны отложилось в багаже памяти.

Рябинин, вместе с задержанным, залез на заднее сиденье, Костя сел за руль, а Бес зажал Бекхана, сев с другой стороны. Прикрывать остался один Долгов.

— Все готовы? — повернулся Катаев к пассажирам.

Бес, быстро обмотнув скотчем ноги боевика, распрямившись кивнул:

— Теперь готовы.

Первой ушла «буханка» ОМОНа, Катаев стронул «козла» следом. Опустив передние стёкла, опера наслаждались тёплым летним ветерком. Ехали в окружную, чтобы миновать блокпост, возле которого производили задержание и заодно снизить количество встреч с нежелательными автомобилями местной милиции.

Во двор Центра они заехали в разрыв — первыми опера, через пять минут омоновцы. Не останавливаясь около комендатуры, Костя прогнал УАЗ почти до конца территории ПВД. Решив для начала разведать обстановку, он, оставив товарищей караулить «духа», пошел к зданию комендатуры.

Только что закончилось время ужина и по территории шлялось большое количество народа. Кто-то сидел в курилках, кто-то сновал через КПП на рынок и обратно, но большая часть подтягивалась на другую сторону жилого корпуса, ожидая футбольный матч между ОМОНом и комендатурой.

— Константин! — окликнул опера Миша Кутузов, когда тот входил в здание комендатуры.

— Вы откуда? — подойдя поближе и понизив голос, спросил он, — привезли кого-то?

— Ну да… — Костя огляделся, пытаясь понять причину такой конспирации, — случилось что-то?

— Отойдем…