Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне

— А я не знаю почему поехал… — Костя искренне пожал плечами, — глупо, конечно, но с детства мечтал… Когда к нам в школу афганцы приходили я больше всех им вопросов задавал. Фотки их, военные дольше всех рассматривал… А потом, когда войска вывели даже чуть не плакал, так воевать хотелось…

— Получается это твоя хрустальная мечта? — без тени улыбки спросила девушка, — и она исполнилась? Ты счастливый человек…

— Не думаю, — Катаев принял ее заинтересованность, — все-таки воевать за родину и воевать здесь это большая разница… Да и я не имбецил инфантильный, который в войнушку играет. Просто получается, что ты на хрен здесь не нужен. Когда я в первую командировку приехал, здесь война шла такая, что неба видно не было. Вот представь, заезжаем мы на «броне» в Грозный, а он горит. Весь, от одного края горизонта до другого… Взрывы, стрельба… Жутковато, конечно… Вот там все понятно было — кто первый «Минутку» возьмет. Мы, «Восток», или группа армии «Запад». И задачи ясны — освободить город от «духов». Страшно, конечно, но цель конечная видна… А сейчас…

Катаев, разойдясь, слегка матюгнулся. От пристально-серьёзного взгляда Карины немного стушевался. Стало стыдно за несдержанность и откровения перед гражданской персоной. Правда, симпатичной.

— Ну а что сейчас? Ведь не в бирюльки играете? Вон, пленных освободили…

Надо отдать должное, журналистом Карина была классным. Тонко чувствуя на что надо давить, она технично подтягивала молодого опера на откровенность.

— Так ведь это не надо никому! — сорвался тот, — ни в статистику сраную не идет, ни в показатели! Наоборот глухари вешаем. Ведь тех, кто их похищал не задерживаем… Да и вообще, получается, что не в свое дело нос суем… Понимаешь, здесь у меня впечатление складывается, что мы статисты. Четко в определенном периметре. Подрыв — выезд-фиксация. Зачистка-выезд-съемка. Никаких результатов, но планы поставленные выполнены. И всем плевать, что результаты нулевые, а «чехи» про эти зачистки за неделю знают. Номер отбыли и домой…

— Значит тебе, Костя больше всех надо, — продолжала профессионально дергать струны душевного равновесия Карина, — вот только вернемся к началу разговора… Зачем?

— Просто я считаю, что так правильно… И не я один, — Катаева задел этот, в общем-то справедливый вопрос, — если ты должен убийц искать, то ищи, а не жопу в кабинете грей… Сюда ни одного силком не пригнали, да и у нас никто, в принципе, не ссытся… Так, руководство только за показатели переживает, чтоб количество приехавших совпало с количеством уехавших… Уже не совпадет…

Он замолчал, поняв, что наговорил лишнего. Придя сюда, Костя рассчитывал на легкий треп с возможным переходом на флирт. Ну и может быть…

Сейчас же получалось, что темы их узких оперских посиделок озвучились не совсем в подходящем месте. По — крайней мере, не для журналистских ушей эти мысли. Честь мундира, есть все-таки такое понятие.

— Мне кажется, — Карину зацепила молодая и порывистая искренность Катаева, — это не ваша война… Ну, не таких как вы… Подставят вас или сольют. Я бы еще поняла, элементы тщеславия, когда вы наперегонки перед нашей камерой скакали бы… Так ведь нет… Тебя вообще, как медвежонка из берлоги достали, спал и плевал на четвертую власть… Поэтому прислушайся, офицер, к внутреннему голосу, не кажется ли тебе, что не нужна вам эта война…

— Знаешь, Карина, — Катаев вместе с приливом гнева вдруг ощутил нарастающую волну желания, — я считаю, если ты погоны надел, то не хер рассуждать правильно или неправильно… Ты приказ выполняет должен, а не рассуждать о высокой морали! Раз опер — работай! Они людей убивают, похищают, пытают — вперед, за гриву их и в камеру! Не хотят по-хорошему, давай по-плохому! Лучше сразу по-плохому…

Скрывать мужскую реакцию организма стало непросто и Костя, как можно ближе, наклонился к столу. Девушка, слегка покраснев от повышенного тона последних фраз, почему-то также подалась вперед. Неожиданно для себя Катаев протянул руку и положил ладонь на тонкие пальцы. Этот нахальный жест не вызвал негативной реакции, она лишь вскинула глаза на оперативника. Где — то в самой их глубине Катаев разглядел тот самый любопытный женский страх. Когда хочется и колется.

— Ты красивая… — еле выдавил он из себя, — это не комплимент, Карина…

Она засмеялась низким грудным смехом, но руку не убрала. От происходящего слегка кружило голову, а мурашки вдруг атаковали предплечья. Костя чувствовал, как подрагивает кисть девушки под его шершавой ладонью, подталкивая к настойчивости мужских шагов. Не выпуская ее руки, он сместился с диванчика на корточки, оказавшись лицом к стройным ногам. Карина улыбалась уже по-другому. В ее взгляде сквозил чисто женский интерес, она, развернувшись корпусом навстречу Катаеву, полушепотом произнесла:

— Девять с половиной недель… Сцена, когда Микки Рурк и Ким Бэссинджер мирятся… Мой любимый фильм…

— Сто раз смотрел… — также шепотом ответил Костя и, обнаглев, скользнул ладонями по джинсовой ткани.

Карина ответно прошлась рукой по стриженой голове оперативника, слегка задержав его поступательное движение.