Читаем Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне полностью

— Назвал… — вздохнул Рябинин, — Ну Тимур наш, естественно… В бейсболке, здоровый, Магомед… фамилию записал, уже ни к чему… Три дня назад его рубоповцы в Алдах убили… Второй, в ментовской форме, Султан какой-то… Кто, откуда, ладно позже… Пацаненка мелкого не знает, говорит вроде его привел тот, молодой с автоматом. Его кликуха Самец, зовут Исмаил, но не точно… Иса прибежал, когда всё закончилось, кассету из камеры забрал и Тимуру передал… ещё, мол, спросил цены те же? Напомнил, что за офицера на десять дороже.

— А в жилетке кто? Ну, рулил который? — спросил Костя, вспоминая видеозапись подробнее.

— Этот самый интересный персонаж… Бекхан его не знает, но, по его словам, перед ним все стелились.

— Может Граф? — с надеждой вырвалось у Поливанова.

— Хрен знает, — Рябинин сам взялся за «полтарашку», — давай… третья…

— Граф или не Граф, — оторвав зубами от лепешки лаваша полоску, продолжил Сергей, — Бекхан его не назвал… С ним особо не базарил, не в уровень. Он только Самцу и Магомеду велел тело оттащить и сбросить вниз, но там у них на рынке движуха какая-то пошла… то ли проверка, то ли зачистка и они разбежались кто куда… Бекхан в машине дождался Ису и Тимура с Султаном, те уже переоделись и без оружия были, поехали дальше раскатывать. Потом, говорит, жил несколько дней спокойно, с отцом в Аргун ездил… Дальше… Приезжает к нему Пса опять, позвал, говорит, Граф, приказал на Садовой отработаться, там палачи» должны поехать…

— Какие ещё «палачи» — удивленно перебил Липатов.

— Это которые в Ханкалу увозят и там без суда и следствия казнят, типа, «спецзондеркоманда». Как сказка про Бабайку. Ну, и, типа, к Аллаху их надо, за погибших друзей и всё такое. Дал ему рацию и показал в начале Садовой, сразу после блока, в развалины какие-то вроде, дом был частный. Бекхан думал взрывать будут, а оказалось засада… Вот он сидит, час, другой… Ему Пса сказал про федеральную машину, мол, должна пойти, а его задача на Тимура сообщить, куда она двинет на Садовую, прямо или в микрорайоны, но, Пса сказал, что должна, вроде как, на Садовую, УАЗик — «буханка». Ну, короче, Бекхан видит УАЗик обычный, «козелок», сворачивает на Садовую, он передает Тимуру, один, мол, федеральный УАЗик…

— Да-да-да! — зачастил, вынырнувший из себя Гапасько, — я по делу читал, там, ОМОН что-то затупил на «змейке» и отстал.

— Ну и всё… Он передал и свалил с места, потом после взрыва, стрельбу слышал, ещё удивился, вроде фугас хотели закладывать… Бл… ь… — Серёга достал из лежащей на столе пачки сигарету, — ну потом на Косиора, где он их ждал, прилетели на тимуровской «шестере» Иса, Султан и Тимур. Наверное, они все и были в засаде… Тимур в руку был ранен, в кисть, навылет… Оружие в «шестерку» в багажник сбросали, потом Тимур с Исой начали между собой спорить, кому из них ехать на рынок, перед нашей конторой отсвечивать. Тимур кричит, я раненый, они поймут, а Иса, наоборот, мол, ни за что не подумают. В конце концов, Султан с Исой уехали, а Тимур с Бекханом к нам.

— А если бы нас не было в конторе? — неприятные воспоминания вновь забродили у Кости в голове.

— Там был план засветиться… как ты правильно догадался, он бы к КПП просто подошел, спросил бы у постовых, лясы поточил бы… Ему, может, вообще не в масть, что ты на месте оказался, да ещё и ласту его простреленную срисовал.

— М-да… — слегка впечатленные опера переглянулись друг с другом, лишь Бескудникову всё было мало:

— А ещё что за ними есть?

— Поначалу он лопотал бодрее, а сейчас сникать начал, понимает, что завяз, тем более, я его заставил всё это на бумаге изложить собственноручно и вообще темп спал маленько.

— А про Шали ничего не говорит? Не их тема? — негромко спросил Долгов, — его там случайно не было?

Рябинин снова инициативно взялся за бутылку:

— Подставляйте… Нет, про Шали я его не спрашивал пока, а вот про Тимура и Султана… Ну давайте… — наполнив всем кружки, он поднял свою, — дёрну для красноречия…

Хрустко закусив огурцом ядерную смесь, Сергей, чуть отдышавшись, выдал:

— Они не чеченцы!

— Как это? — глупый вопрос диссонировал с вечной гиперуверенностью Беса.

— Так это… Бекхан их как огня боится. Пса, по ходу, тоже. Они, видимо, с гор и завязаны на арабов. Оружие периодически привозят в смазке, например, недавно двадцать «тэтэх» китайских привезли, ни разу нестрелянных… вроде раритеты, а не отследить, доллары, скорее всего фалыпак, но в качестве, на рынке меняют. Кассеты забирают и для связи туда-сюда мотаются.

— Это всё тебе Бекхан наговорил? — вопросом прервал его Костя.

— Про «тэтэхи» и доллары да, а до остального я сам додумался. Вот смотри, что получается, есть Граф, типа, местный авторитет, под ним бригада, работают по всем темам. Бензин, фугасы, похищения… вдруг раз! Начинают хлопать РУБОП, ОМОН, администрацию, но это уже политика, тут сила должна стоять.

— Или деньги, — глубокомысленно заметил Долгов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее