Чеченский излом. Дневники и воспоминания

Совещание в горном ауле скорее напоминало религиозное действо, чем военный совет. Отсюда и главный итог: участники сбора не разработали новых тактических планов ведения войны, а укрепились духовно. Что было, кстати, немаловажно для лидеров НВФ в тех обстоятельствах. Фактически первую скрипку сыграл Ахмат Кадыров — не военный человек, а муфтий. Он стал крестным отцом джихада. Его авторитет среди чеченцев (и до того солидный) теперь вырос невероятно. Он стал как бы духовным знаменем борьбы с Россией за независимость Чечни…

Ахмат-Хаджи Кадыров родился в Караганде (Казахстан) в 1951 году. В 1957 году его семья переехала в селение Центорой Курчалоевского района Чечено-Ингушской АССР.

С пяти лет Ахмат начал изучать ислам. Окончил Бухарское медресе и Исламский институт в Ташкенте. В 1989 году создал первый на Северном Кавказе Исламский институт и стал его ректором. У него было четверо детей и тринадцать внуков.

До конца 1994 года он не принимал активное участие в политической жизни Чечни. Духовной поддержки Джохару Дудаеву не оказывал. Открыто заявлял, что политика генерал-президента приведет к войне с Россией. Однако когда худшие прогнозы Кадырова сбылись, он осудил ввод федеральных войск в Чечню и публично объявил, что встает на сторону «борцов за независимость Ичкерии».

В 1995 году Кадыров стал муфтием Чечни. Казалось бы, должен радоваться. Во-первых, республика де-факто получила независимость, российские войска в декабре 1996 года ушли с ее территории. Во-вторых, он стал и реальным, и формальным духовным лидером Ичкерии. В-третьих, на выборах президента Чечни победил Аслан Масхадов, чей успех на 80 процентов зависел от поддержки Кадырова. Фактически в президентском забеге победить мог любой кандидат, на кого указал бы муфтий. Народ верил ему безоговорочно. Короче говоря, Ахмат-Хаджи реализовал все свои планы и устремления, но радости от этого почему-то не прибавилось.

Кадыров вдруг засомневался в правильности выбранного им пути. Впервые это ощущение пришло, когда Ахмад-Хаджи застал Бориса Березовского в резиденции Салмана Радуева. В приемной (!) Салмана сидел Шамиль Басаев и терпеливо ждал очереди на собеседование с представителем федерального центра, прозванным в народе БАБом. Первым в списке переговорщиков для Березовского значился Радуев.

У Кадырова к Салману был свой разговор. Муфтий хотел потребовать от зятя Дудаева, чтобы тот отпустил милиционеров, захваченных в Дагестане рядом с чеченской административной границей. Федеральные войска уже покинули Чечню, и радуевский захват мог спровоцировать новую войну. Муфтий этого не хотел.

— А ты чего здесь? — удивился Кадыров, увидев гордого Басаева в «предбаннике» дома Радуева.

О вражде Шамиля и Салмана знала вся Чечня. Мало того, если Радуев Басаева ненавидел из-за тщеславия и зависти, то Басаев Радуева просто презирал, что еще хуже. Ненависть — сильное и в каком-то смысле высокое чувство, возвышает людей. А презрение — унижает. И тут — на тебе: Шамиль томится в приемной Салмана, дожидаясь, пока тот переговорит с Березовским.

Позже, на шариатском суде, прилюдно с клятвой на Коране Басаев признал, что приезжал к Радуеву и Березовскому за деньгами.

— Так ты воевал за свободу Ичкерии или за деньги?! — гневно вопрошал Кадыров, возмущенный тем, что чистое и святое дело борьбы за независимость испачкано зеленым цветом долларов Березовского.

Вопрос был, конечно, риторический. Ахмат-Хаджи уже окончательно понял, что война в Чечне была скорее коммерческой, чем какой-либо иной. Кадырову — идеалисту (в религиозно-философском смысле) — больно было это осознавать. До осени 96-го он не задумывался о финансово-политической подоплеке событий последних двух лет. Как духовное лицо специально дистанцировался от многих деталей политической жизни. Теперь же, невольно втянутый в распри светских лидеров Ичкерии еще в период президентской гонки, он понял весь ужас чеченской «победы» после «Хасавюртского пакта».

Единый антироссийский фронт, который он в горном ауле благословил в апреле 1995-го, развалился подобно бильярдной пирамиде от первого же удара кия предвыборной президентской борьбы. Бывший вице-президент Чечни Зелимхан Яндарбиев (недолго вкушавший власть после смерти Дудаева) выборы проиграл и не смог достойно пережить поражения — решил выбиться хотя бы в лидеры ваххабитов. Впрочем, чего хорошего от него можно было ожидать, думал Кадыров, если пол-Грозного помнило Зелимхана при советской власти. В вечно грязном плаще, ошивающийся по пивным и за 25 копеек сочинявший стихотворные тексты на любые темы всем желающим.