Чеченцы

Однажды русский генерал
Из гор к Тифлису проезжал,
Ребенка пленного он вез.
Он был, казалось, лет шести,
Как серна гор, пуглив и дик,
И слаб и гибок, как тростник.
Но в нем мучительный недуг
Развил тогда могучий дух
Его отцов. Без жалоб он
Томился — даже слабый стон
Из детских губ не вылетал.

Мцыри «знаком пищу отвергал и тихо, гордо умирал». Мы не знаем, как держал себя в начале пленения Захаров, следует однако полагать, что такое поведение вполне естественно для ребенка, попавшего в совершенно чуждую среду, язык которой он не знал.

Но после к плену он привык,
Стал понимать чужой язык,
Был окрещен святым отцом.

Если умирающий Мцыри «… никому не мог сказать священных слов: отец и мать», то Захаров нашел себе, как впоследствии и Мцыри в монахе, в лице П. Н. Ермолова второго отца, давшего ему общественное положение и образование. Об этом свидетельствуют письма Захарова своему воспитателю с глубокой благодарностью.

Однако ни Ермолов будущему художнику, ни монах Мцыри не смогли заменить настоящих родителей:

И вспомнил я отцовский дом.
Ущелье наше и кругом
В тени рассыпанный аул,
Мне слышался вечерний гул
Домой бегущих табунов
И дальний лай знакомых псов,
Я вспомнил смуглых стариков
При свете лунных вечеров
Против отцовского крыльца
Сидевших с важностью лица;
И блеск оправленных ножон
Кинжалов длинных… и как сон
Все это смутной чередой
Вдруг пробегало предо мной.

Судьба этих двух героев удивительно напоминает судьбу самого Лермонтова, любимая бабушка которого оторвала его от родного отца. Стоит вспомнить стихотворение, написанное в 1831 году:

Ужасная судьба отца и сына
Жить розно и в разлуке умереть.
В другом стихотворении он писал:
Я меж людей беспечный странник,
Для мира и небес чужой.

Жизнь горца-пленника, гордого Мцыри, кончается трагически, вдали от родины. Он просит перенести свое тело в сад монастырский, так как

Оттуда виден и Кавказ,
Быть может, он с своих высот
Привет прощальный мне пришлет,
Пришлет с прохладным ветерком…
И стану думать я, что друг
Иль брат, склонившись надо мной?
Отер внимательной рукой
 С лица кончины хладный пот.
И что вполголоса поет
Он мне про милую страну…

Лермонтов не мог знать о конце жизни П. Захарова, ибо сам поэт погиб раньше своего прототипа, но авторский вымысел и фантазия вполне могли привести его к такому концу.

Взяв в основу образа Мцыри жизнь чеченца Захарова, пленника российского самодержца, историю и легенды Грузии и другие факты, Лермонтов создал образ своего современника, себя, чувствовавшего свою жизнь в самодержавной России, как в мрачном монастыре. В этом монастыре томились Пушкин, Белинский, Г ерцен и сотни других истинных представителей русского народа, не согласных с политикой царизма, «жандарма Европы».

Эта версия о прототипе лермонтовской поэмы была бесспорно воспринята известными литературоведами бывшего СССР.

Так тесно переплелись жизненные и творческие пути двух выдающихся представителей русского и чеченского народов. И было это почти полтора века тому назад.

Ю. Айдаев

Ильяс Дутаев

Талант художника раскрылся у Ильяса Дутаева неожиданно и для него самого, и для окружающих. Подростком он тяжело болел, был прикован к постели многие месяцы. И как-то случайно в больнице он взял в руки перочинный нож, попросил какую-нибудь деревяшку, ковырнул ее раз, другой. И… увлекся резьбой.